мальчик, разумеется, не хочет, чтобы мать занималась хозяйством или заботилась о других детях. Кроме того, он не желает иметь с ней сексуальные отношения: для него эта область по-прежнему остается полной противоречий (если он вообще имеет о ней хоть какие-то представления). Идеал мальчика напоминает ситуацию, описанную в большинстве сказок: он состоит в том, что он и его принцесса (то есть мать) живут вдвоем и друг для друга, все их нужды и желания удовлетворяются, и жизни этой не видно конца.

Эдиповы проблемы девочки отличаются от эдиповых проблем мальчика, и потому сказки, которые помогают ей совладать с ее эдиповой ситуацией, носят иной характер. С точки зрения такой девочки, ее безоблачному существованию с отцом препятствует женщина, преисполненная злых намерений (то есть мать). Но поскольку одновременно малышке очень хочется по-прежнему быть объектом любовной материнской заботы, сказка упоминает женщину, благожелательно настроенную по отношению к героине, присутствовавшую в ее прошлом или как-то связанную с ней; память о ней неприкосновенна, хотя сама она не принимает участия в действии. Малышка желает видеть себя юной прекрасной девой (принцессой или кем-то в этом роде), которую держит в плену злобная эгоистка; этот женский персонаж преграждает путь к девушке любящему ее мужчине. Настоящий отец заточенной принцессы изображается как благожелательно настроенный, но бессильный оказать помощь своей любимице. В сказке «Рапунцель» он связан клятвой; в «Золушке» и «Белоснежке», по-видимому, не способен противостоять всесильной мачехе.

Мальчик в эдиповом возрасте, ощущая со стороны отца угрозу, связанную с собственным желанием ребенка вытеснить отца из сердца матери, отводит ему роль опасного чудовища. Возможно, мальчик тем самым убеждается в том, насколько опасным соперником он является для отца, ведь как еще объяснить, почему отцовская фигура выглядит столь угрожающей? Поскольку желанная женщина пребывает в плену у злого дракона, мальчику кажется вполне правдоподобным, что прелестную деву (то есть мать) удерживает от соединения с ним, желанным юным героем, лишь грубая сила. Девочке осознать эдиповы переживания и найти замещающее удовлетворение помогают другие сказки, где причиной затруднений героя-любовника является зависть матери (мачехи) или колдуньи: именно эти персонажи мешают ему найти принцессу. Зависть свидетельствует о том, что старшая женщина понимает: юная дева во всех отношениях лучше нее самой, она куда более привлекательна и заслуживает любви.

Если мальчик, находящийся в эдиповом возрасте, не желает иметь детей (он хочет, чтобы мать сосредоточила свои чувства на нем одном), то с девочкой дело обстоит иначе: она испытывает сильное желание подарить своему отцу дитя в знак любви. (Трудно определить, что здесь играет роль: стремление сравняться с матерью или смутное предчувствие собственного материнства.) Желание родить ребенка отцу не подразумевает сексуальных отношений с ним: маленькая девочка, как и маленький мальчик, не мыслит столь конкретно. Девочка знает, что дети еще более привязывают мужчину к женщине. Вот почему в волшебных сказках, где дается символическая трактовка эдиповых желаний, проблем и трудностей девочки, дети все же временами упоминаются в качестве одной из составляющих счастливой развязки.

В том варианте сказки «Рапунцель», который содержится в сборнике братьев Гримм, нам сообщают, что королевич, блуждая, «зашел наконец в густую чащу, где жила, бедствуя, Рапунцель вместе со своими детьми-близнецами, которых она родила, с мальчиком и девочкою» (61)[66], хотя ни о каких детях прежде речь не шла. Она бросилась ему на шею; две слезинки увлажнили королевичу глаза, пронзенные шипами и ослепшие, и исцелили его от слепоты. «И он привел ее в свое королевство, где встретили его с радостью, и они жили долгие-долгие годы в счастье и довольстве» (61). После воссоединения персонажей о детях более не говорится ни слова: они лишь символизируют связь между Рапунцель и королевичем во время разлуки, и не более того. Так как в тексте не упоминалось, что королевич и его возлюбленная поженились, и о сексуальных отношениях в какой бы то ни было форме речь не шла, такое упоминание детей в сказках поддерживает представление о том, что детей можно произвести на свет без секса, силой одной лишь любви.

Если говорить о повседневной жизни семьи, то, как правило, отца подолгу не бывает дома, тогда как мать, давшая детям жизнь и нянчившая их, ухаживает за ними и впоследствии. В результате мальчик легко может заявить, что отец вовсе не играет роли в его жизни. (Девочка, однако, не может обойтись без материнской заботы с подобной легкостью.) По этой причине изначально добрый отец замещается в сказках злым отчимом крайне редко, тогда как злые мачехи встречаются на каждом шагу. Поскольку отцы обычно уделяют детям куда меньше внимания, нежели матери, возникновение препятствий или требований со стороны отца приводит далеко не к такому сильному разочарованию, как то происходит в отношениях с матерью. По этой причине отец, преграждая путь эдиповым желаниям мальчика, в отличие от матери, не выглядит в его глазах зловещей фигурой, проникшей в дом, и не расщепляется на двух персонажей — злого и доброго. Вместо этого мальчик, переживая эдипов конфликт, проецирует свои разочарования и тревоги на великана, чудовище или дракона.

Что касается эдиповых фантазий девочки, мать расщепляется в них на два персонажа: доэдипову чудо-мать, воплощенную доброту, и эдипову злую мачеху. (Иногда злые мачехи встречаются и в сказках с участием мальчиков, таких как «Гензель и Гретель», но в основе таких историй лежат проблемы, выходящие за рамки эдиповых.) Согласно фантазии, добрая мать никогда бы не позавидовала дочери и не помешала бы ей и принцу (отцу) жить вместе долго и счастливо. По этой причине в случае девочки, проживающей эдипов период, вера в доброту доэдиповой матери, доверие к ней и глубокая верность ей ведут к облегчению вины по поводу ее желаний в адрес той матери (мачехи), которая встала на ее пути.

Таким образом, как мальчики, так и девочки, переживающие эдипов конфликт, благодаря сказкам могут извлечь из ситуации лучшее с точки зрения обоих миров: они способны в полной мере наслаждаться удовлетворением эдиповых желаний в мире фантазии и сохранять хорошие отношения с обоими родителями в мире реальном.

Если в ситуации эдипова конфликта мать разочарует мальчика, он может обратиться к образу сказочной принцессы, хранящемуся на задворках его памяти, — к образу чудесной женщины из будущего, которая с лихвой возместит все его нынешние тяготы. Мысль о ней позволяет переносить их с куда большей легкостью. Если отец не так внимателен к маленькой девочке, как ей бы того хотелось, она способна справиться с этой «враждебностью», ведь некогда появится принц, который предпочтет ее всем соперницам. Поскольку все происходит в волшебной стране, ребенку нет нужды чувствовать вину или тревогу, когда он отводит отцу роль дракона или злого