в итоге оказываются глупцами. Их насмешки над братом-простаком, который сохраняет контакт с тем, что можно назвать природной основой, в результате чего одерживает верх, свидетельствуют о том, что сознание, порвавшее с бессознательным, сбивает нас с правильного пути.

Сказочный мотив ребенка, которого отталкивают от себя и которым помыкают старшие братья или сестры, хорошо известен в культуре разных эпох, в особенности в сказках о Золушке. Однако у историй, где в качестве главного героя выступает «глупый» ребенок (назовем «Три языка» и «Три перышка»), другой сюжет. О несчастье ребенка-«тупицы», которого не ценят и не уважают другие члены семьи, речь не идет. То, что его считают глупцом, упоминается как факт, который, похоже, его не слишком беспокоит. Иногда возникает ощущение, что простак не обращает внимания на эту проблему, поскольку в силу его «простоты» остальные ничего от него не ждут. Завязкой подобных историй служит момент, когда лишенная событий жизнь простака прерывается неким требованием: так граф посылает сына учиться. Волшебных историй, в которых герой поначалу изображается простаком, существует бесконечное множество. Для их понимания попытаемся объяснить наше стремление отождествлять себя с таким персонажем задолго до того, как он превзойдет тех, кто низко ставит его.

Малыш (возможно, даже умный), сталкиваясь со сложностями окружающего его мира, чувствует себя глупым и не способным совладать с ними. Ему кажется, что все остальные знают и умеют гораздо больше, чем он. Вот почему столько волшебных сказок начинается с того, что главного героя недооценивают и считают глупцом: именно такие чувства ребенок испытывает по отношению к себе. Заметим, что чувства эти проецируются не столько на мир в целом, сколько на родителей и старших братьев и сестер.

Даже когда нам сообщают, как в «Золушке», что ребенок жил счастливо, пока его не настиг удар судьбы, нигде не говорится, что в этот период он был способен отвечать всем требованиям окружающего мира. Девочка была счастлива оттого, что от нее ничего не ожидали и она, как говорится, жила на всем готовом. «Неадекватность» маленького ребенка вызывает у него страх: а вдруг он глуп? Но это не его вина, и потому с психологической точки зрения сказка, если можно так выразиться, правильно делает, не объясняя, отчего так считают остальные.

Согласно тому, как ребенок воспринимает себя, в первые годы жизни с ним ничего не происходит, ведь при нормальном развитии событий он не помнит внутренних конфликтов до тех пор, пока родители не начинают предъявлять к нему особые требования, идущие вразрез с его желаниями. Отчасти именно это становится причиной конфликтов ребенка с миром. Интернализация этих требований выступает в качестве одной из составляющих процесса появления сверх-«я» и помогает формированию представления о внутренних противоречиях. Потому-то эти первые годы помнятся счастливыми и свободными от конфликтов, но пустыми. Как отражает это сказка? В жизни ребенка-персонажа ничего не происходит, пока не наступает «пробуждение» и у него не возникают конфликты с родителями, а также с самим собой. «Тупость» подразумевает недифференцированную стадию существования, предшествующую борьбе между «оно», «я» и сверх-«я», характерной для более зрелой личности с ее сложным устройством.

На самом простом поверхностном уровне сказки, в которых главный герой — младший и наименее способный из всех персонажей, обеспечивают герою утешение и надежду на будущее, столь ему необходимую. Хотя ребенок ценит себя невысоко (приписывая эту точку зрения другим) и боится, что никогда ничего не добьется, сказка демонстрирует, что он уже начал реализовывать свои возможности. Когда в «Трех языках» сын осваивает язык собак, птиц и лягушек, отец видит в этом только очевидное свидетельство глупости сына, но в действительности сын делает весьма важные шаги к тому, чтобы обрести себя. Развязка подобных историй учит ребенка, что, хотя и он сам, и окружающие видят в нем неумеху, тем не менее он превзойдет всех.

Такая идея прозвучит наиболее убедительно, если прослушать сказку несколько раз. При первом знакомстве со сказкой о «тупице» ребенок, возможно, не осмелится сопоставить себя с ним, хотя и считает себя глупым. Ребенок расценил бы такое отождествление как слишком сильную угрозу собственному хорошему отношению к себе. Ему нужно не раз и не два прослушать сказку, тогда он полностью уверится в превосходстве персонажа. Только после того как это превосходство будет таким образом ему доказано, он сможет набраться храбрости и отождествить себя с героем уже в начале сказки. И лишь с опорой на подобную самоидентификацию ребенок оказывается способен различить в сказке уверение в том, что он ошибается, относясь к себе с пренебрежением. Сказка не оказывает существенного влияния на личность ребенка до того, как произойдет эта идентификация. Но когда он начинает отождествлять себя с глупым или униженным героем, который, как ему известно, в конечном счете докажет свое превосходство, то понемногу начинает осознавать и собственные возможности.

В сказке Ганса Христиана Андерсена «Гадкий утенок» рассказывается история птицы, которую считали ничтожеством, пока она была птенцом. В конце же ее превосходство становится очевидно всем, кто глумился над ней и дразнил ее. В истории даже присутствует мотив героя-последыша: все остальные утята вылупились из яиц и, так сказать, проложили себе путь в мир раньше него. В отношении «Гадкого утенка» справедливо то, что можно сказать о большей части сказок Андерсена: они очаровывают любого читателя, но все же в большей мере рассчитаны на взрослых. Детям они тоже нравятся, однако, читая их, ребенок не получает помощи, и, хотя он наслаждается сказкой, она направляет его воображение на ложный путь. Чувствуя, что его не понимают и не принимают, ребенок может предаться фантазиям: «Ах, если бы я был иной породы!» — однако при этом он четко знает, что принадлежит к своей породе. Его шансы на успех в жизни связаны не с тем, чтобы, повзрослев, сделаться существом иной природы, подобно тому как утенок становится лебедем, — ему следует развить в себе лучшие качества и действовать более успешно, чем ожидают от него окружающие, сохраняя принадлежность к той же породе, что его родители, братья и сестры. В настоящих волшебных сказках мы обнаруживаем, что в итоге, несмотря на всевозможные превращения (в том числе в животное или даже в камень), герой всегда оказывается человеком, как и в начале.

Попытка укрепить в ребенке мысль, что он — существо особой породы (как бы она ни пришлась ему по душе), может увести его в направлении, противоположном тому, на которое указывают волшебные сказки, ведь они намекают, что для достижения превосходства необходимо что-то предпринять. В «Гадком утенке» такой необходимости нет. Происходящее в этой истории предначертано судьбой, и события разворачиваются своим чередом вне зависимости от действий персонажа. Напротив, в волшебных сказках