Первым делом сказка братьев Гримм «Два брата» убеждает слушателя: если двое братьев, то есть два аспекта нашей личности, находящиеся в противоречивых отношениях между собой, не объединятся, это обернется трагедией. Она начинается так: «Жили однажды два брата — один богатый, другой бедный. Был богатый золотых дел мастером, и было сердце у него злое. А бедный кормился тем, что метлы вязал, и был он добрый и честный. Было у бедного брата двое детей, мальчики-близнецы, и были они один на другого как две капли воды похожи» (268).

Добрый брат находит золотую птицу; в результате стечения обстоятельств его дети-близнецы съедают ее печень и сердце и становятся обладателями волшебного дара: каждое утро они находят под подушкой золотую монету. Злой брат, снедаемый завистью, убеждает отца близнецов, что это козни дьявола и что ради спасения души он должен избавиться от мальчиков. Злодею удается ввести в заблуждение отца детей — он выгоняет их из дома. По случайности их находит охотник, усыновляет и воспитывает. Повзрослев, сыновья удаляются в лес и принимают решение «испытать себя в свете». Приемный отец соглашается на их желание и на прощание дарит им нож, который играет в этой сказке роль магического объекта.

Как уже говорилось в начале раздела, посвященного анализу мотива двух братьев, характерной для этой сказки деталью является некий волшебный предмет. Он символизирует тождество, существующее между братьями; глядя на него, один делает вывод о том, что другому угрожает серьезная опасность, и отправляется на выручку. Если, как мы предполагали выше, два брата символизируют внутренние психические процессы, вся совокупность которых необходима для нашего существования, то уничтожение или порча магического объекта — то есть его дезинтеграция — символизирует дезинтеграцию личности, к которой приводит отсутствие согласованного взаимодействия между различными ее аспектами. В «Двух братьях» в качестве магического объекта фигурирует «блестящий охотничий нож», который перед разлукой дарит им приемный отец. При этом он произносит следующее: «Когда вам случится разойтись на пути, то воткните этот нож на распутье в дерево; по этому ножу, возвратясь к тому дереву, каждый из вас может судить, как посчастливилось отсутствующему брату: сторона ножа, обращенная в сторону его пути, заржавеет, если он умер, а пока он жив, до тех пор клинок ножа все будет блестеть».

Братья расстаются, воткнув нож в ствол дерева, и каждый живет своей жизнью. После того как на долю одного из них выпало множество приключений, волшебница обращает его в камень. Случается так, что второй брат находит дерево с ножом и обнаруживает, что сторона его брата заржавела; он понимает, что брат погиб, и пускается в путь, чтобы выручить его из беды. Ему это удается. Братья воссоединяются (что символизирует интеграцию присущих нам разнонаправленных тенденций) и живут долго и счастливо.

Описывая, что происходит между добрым и злым братьями, с одной стороны, и близнецами, сыновьями доброго, — с другой, сказка намекает, что, если аспекты личности, находящиеся в противоречивых отношениях между собой, останутся разделены, это повлечет за собой одни лишь несчастья: даже добрый брат терпит поражение от жизни. Он теряет сыновей, поскольку оказывается не в состоянии распознать дурные склонности человеческой натуры, нашедшие олицетворение в образе его брата, и потому бессилен перед последствиями, которые влечет за собой этот факт. Братья-близнецы, напротив, прожив каждый свою жизнь, не похожую на жизнь другого, приходят друг другу на помощь (что символизирует достижение внутренней интеграции) и потому могут зажить счастливой жизнью[60].

«Три языка»

ДОСТИЖЕНИЕ ИНТЕГРАЦИИ

Если мы хотим по-настоящему понять самих себя, нам необходимо ознакомиться с тем, какая работа совершается внутри нашего сознания. Желая эффективно действовать, мы должны интегрировать разнонаправленные тенденции, являющиеся неотъемлемой составляющей нашего существования. Одним из способов, с помощью которых сказка помогает нам визуализировать и таким образом лучше улавливать то, что происходит внутри нас, является изоляция этих тенденций и проецирование их на отдельных персонажей (о чем свидетельствуют сказки «Братец и сестрица» и «Два брата»).

Есть сказки, где желательность подобной интеграции показана другим способом — с помощью образа героя. Он сталкивается с упомянутыми тенденциями по очереди и «встраивает» их в собственную личность, пока все они не срастутся с ним, что необходимо для стяжания независимости и человечности во всей их полноте. Сказка «Три языка» из сборника братьев Гримм относится именно к этому типу. Она имеет очень длинную историю, и различные ее версии бытуют во многих европейских и некоторых азиатских странах. Но, несмотря на всю свою древность, эта вечная история читается так, словно написана в наши дни для подростка и рассказывает о его конфликте с родителями или о неспособности родителей понять, что движет их детьми, находящимися в подростковом возрасте.

Жил однажды в Швейцарии старый граф; был у него единственный сын, да и тот был дурак, ничему не мог научиться.

Вот отец и говорит:

— Послушай, сынок, в голову тебе все равно ничего не вобьешь, надо будет тебе за дело приняться. Придется тебе из дому уйти: я решил отдать тебя одному знаменитому мастеру, пускай он попробует из тебя что-нибудь сделать (150)[61], [62].

Сын занимался с учителем в течение года. Когда он вернулся, отец был крайне недоволен, узнав, что все, чему тот научился, — это понимать, «о чем собаки лают». Весь следующий год сын проводит у другого учителя, а вернувшись, сообщает, что научился понимать, «о чем птицы говорят» (150). Разгневанный тем, что сын вновь понапрасну потратил время, отец грозит ему: «Пошлю я тебя еще к третьему учителю, и уж если ты у него ничему не научишься, так я и отцом твоим не хочу называться!» (150) По истечении года сын отвечает на тот же вопрос: он научился понимать, «что лягушки квакают» (150). Охваченный яростью, отец изгоняет сына: он приказывает слугам отвести его в лес и расправиться с ним. Но слуги, сжалившись над юношей, отпускают его на все четыре стороны.

Множество сказочных сюжетов начинается с изгнания детей. Этот мотив воплощается в двух основных вариантах. В первом речь идет о детях в предпубертатном возрасте, которых вынуждают жить самостоятельной жизнью («Братец и сестрица») или покидают в таком месте, откуда они не могут выбраться («Гензель и Гретель»), во втором — о подростках или юношах, которых отдают слугам, дабы те покончили с ними. Однако слуги щадят детей из жалости, инсценировав убийство («Три языка», «Белоснежка»). В первом случае свое выражение находит детский страх изгнания, во втором — страх наказания.

Ощущение