– Рекил заткнись, – искренне попросил Рисс. – Мое терпение не железное.

Он поднялся с места и дошел до кухонного уголка, чтобы «продавить» водой застрявший в горле ком. Как ни крути, друг прав.

Близость лучше всего активирует метку. Но Эзер не из тех, кто берет женщин силой, даже если знает, что результат будет того стоить. Ни в коем случае.

Он и так наворотил кучу всего, что ведьмочка до сих пор на него злится. А если дракон выкинет что-то подобное, то уж точно ее потеряет. И что-то подсказывает Риссу, что даже данная Стихиями и небесами любовь не заставит Рину простить его.

Вот так истинную выбрал себе дракон.

Хотя другая бы и не приглянулась. Ведь пара должна быть под стать чешуйчатому. И Рина как раз такая. Бойкая, сильная, неукротимая. И чертовски упрямая. И это самую малость бесит и даже немного пугает в моменты, когда кажется, что это не исправить.

А надо ли исправлять?!

Эзер усмехнулся, делая еще один глоток, вспомнил ее озорной взгляд, и на душе стало теплее. Тут же сердце кольнуло. Сначала раз, будто иглой, а затем в орган впились тысячи булав одновременно. И дракон согнулся пополам.

Чашка вывалилась из рук и, расплескавшись, покатилась по столу.

– Ты чего?! – переполошился друг, подлетая с места.

– Что у вас тут?! – Мари примчалась на звуки.

Эзер с трудом совладал с приступом боли и перевел на друзей гневный взгляд.

– Рина! – прошипел он, сжимая кулаки.

– Что?! Опять смерти тебе желает на полном серьезе?! – усмехнулся Рекил.

– Умирает, – выдал Эзер и схватился за портал-артефакт.

Глава 36

Рина

Едва темнота окутала зрение, как новая вспышка боли вернула в сознание. Психопат приступил ко второй руке.

Сил кричать не осталось. Голос охрип, и из уст вылетал лишь гудящий стон.

Я всеми словами проклинала монстра, терзающего мою плоть, но ни одно проклятие не «прижилось» к нему.

– Вот и все, – сказал он довольно, дойдя кончиком ножа до второго запястья. – Алтарь вкусил столько твоей живой крови, сколько надо. Твоя душа принадлежит мне, как и все твои годы. Осталось лишить тебя той самой жизни, что отныне будет частью моей.

Его безумные глаза блеснули. Холодная сталь взметнулась в воздухе, заносясь над моей грудью и угрожая прямым ударом в сердце.

У меня не было и пары секунд, чтобы вспомнить свою жизнь перед смертью, но лица родных калейдоскопом пронеслись перед глазами. Я так и не успела помириться с ними. Так и уйду в ссоре. И не только с ними.

«Я тебя люблю, Эзер», – шепнула я в голове, надеясь, что вязь, если она, в самом деле, сильная, передаст дракону мои последние слова. И приготовилась встречать свою смерть с открытыми глазами.

Сталь сверкнула, понеслась на меня, но вспышка яркого света снесла острие в сторону за секунды до смерти. Мага откинуло волной. Однако тут же понеслись черные молнии.

Черная магия. Им навстречу метнулись огненные шары, а надо мной навис непробиваемый прозрачный купол.

– Рина! – Этот голос я не могла перепутать. Как и лицо, нависшее передо мной в долю секунды.

Эзер! Мой дорогой Эзер!

Глаза-моря застыли на миг, обнаружив мое измученное тело, а затем зал оглушил раскат грома.

– Мари! – Так звучал этот раскат.

И тут же рядом нарисовалась блондинка. Увы, из-за боли и адского месива в голове ее чудного запаха я уже не распознавала.

– Залечи ее раны! Сейчас же! – гаркнул Эзер, и девчонка принялась что-то делать, не обращая внимания на летящие отовсюду вспышки и разрывы магических шаров за куполом.

С кем воевал Азель? С тем третьим другом?!

– Эзер! – проорал его напарник. – Он сейчас уйдет порталом!

Еще одна вспышка, и тишина.

Нет больше шаров, молний и звуков магического боя. Ничего, кроме раздающихся эхом шагов.

– Ушел, – констатировал тот самый третий. Но Эзеру, кажется, было не до психопата. Он был слишком занят мной. Точнее, тем, чтобы убедиться, что я выживу.

– Раны я запечатала. Но она потеряла много крови. Ее нужно нести в лазарет, – выдала блондинка, и Эзер взглянул мне в глаза, а показалось, что заглянул в мою душу.

– Потерпи! Не засыпай ни в коем случае! – попросил он, целуя меня в голову. Поднял на руки. Увы, его просьбу я не могла выполнить, хоть и очень хотела. Чернота затянула зрение.

***

– Рина. Сестра. Ты нас слышишь? – Донеслись голоса из пустоты.

Не знаю, где я оказалась, но это нельзя было назвать реальностью. Я никого не видела в кромешном мраке, но прекрасно знала, кто назвал меня сейчас сестрой. Ведьмы, которых погубил Охотник.

– Я сплю или я умерла? – спросила я у сестер.

– Спишь и скоро можешь умереть, – ответили они мне.

– Раны слишком серьезные? – с прискорбием догадалась я.

– Маг не отступится от тебя. Твоя кровь легла на алтарь, и, чтобы завершить ритуал, он должен любой ценой убить тебя клинком в сердце.

– Вы знаете, где он?

– Мы даже не знаем, где мы. – Отозвалось мне в ответ с глухой болью. – Мы заперты, Рина. Мы его пленницы до тех самых пор, пока он не найдет новых двенадцать ведьм. – Освободи нас, – попросили они.

И я бы с радостью, но…

– Как? Как мне это сделать?

– Ты знаешь, Рина, – шепнули они мне.

– Нет! Не знаю! Вы чего?! Как? Как это сделать?

– Убить. – Раздалось в пустоте. – Он будет тебя искать и найдет. Лучше будь готова дать отпор. А мы постараемся сделать все, что в наших силах, – заверили они меня.

– Что?

– Предупредим.

– Если сами будем знать, – добавила снова вторая душа.

– Рина. – Этот голос тоже был женским, но уже живым. – Рина. Ты меня слышишь?

В нос ударил такой едкий запах, что я едва не прослезилась. Открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого света.

Нет, в помещении, где я оказалась, было довольное сносное освещение, но глаза привыкли к темноте и потому болели.

– Все хорошо. Ты в безопасности. – Донес до меня знакомый, но непривычно теплый голос. Я его слышала раньше, однако в более экспрессивном варианте, в таком как: «Что ты с ним сделала, ведьма?!» и «Пошла вон!».

– Ты? – узнала я блондинку, когда зрение, наконец-то, подчинилось мне.

– Твои раны исцелили, но расслабляться не стоит, – сказала она мне, и я тут же взглянула на руки. Как новенькие.

Изучив взволнованное, непривычно доброе лицо блондинки, я переключилась на помещение.

Это была комната. Достаточно большая для общежития Академии. И с мебелью в разы дороже той, что полагалась адептам.

Огромный шкаф с резными ножками.