Печаль Бодины тронула его сердце, что для Гавара стало полной неожиданностью.

– Мне жаль, – произнес он. – Действительно жаль.

Это было сочувствие? По крайней мере, понимание. Бедный Гавар Джардин, наследник Кайнестона, ему завидовали все, но не понимал никто. А теперь у них с Диной было нечто общее: они оба потеряли единственного человека, которого по-настоящему любили. Он застрелил свою возлюбленную, а ее возлюбленный бросился со скалы в море. Даже ее любви было недостаточно, чтобы он смог жить в мире без Дара.

– Да. – Дина посмотрела ему прямо в глаза. – Я тебе верю.

Она зарылась лицом у него на груди и разрыдалась.

Они привлекли несколько любопытных взглядов. Гавар, сверкнув искрами гнева в их сторону, обнял Дину, закрывая от глаз, выискивающих пищу для сплетен. Наконец Дина успокоилась и, хлюпая носом, подняла мокрое от слез лицо:

– Я не ожидала от тебя… Спасибо.

– Не стоит благодарности.

Она неловко, с мопсом под мышкой, рылась в сумочке в поисках салфетки.

– Я не знал, что ты дружишь с Дженнером, – сказал Гавар.

– А, да. – Когда Дина закончила вытирать лицо, это была уже хорошо знакомая ему Бодина – ясноглазая, улыбающаяся. – Мы знаем друг друга. Но я лучше пойду к сестре. Не хочу испортить тебе такой чудесный день. Она в Малом солярном зале, верно?

Гавар кивнул, и Дина под сочувственный шепот, легко лавируя в толпе, удалилась.

Через два часа, после бесчисленных бокалов шампанского, Гавар Джардин стал женатым человеком.

Чтобы алкоголь оказал на Равного соответствующий эффект, его требовалось выпить достаточно много. Гавар знал границу и убедился, что слегка перешел ее, когда встретил у алтаря свою слегка разрумянившуюся невесту.

«Единственное, что может заставить краснеть Боуду Матраверс, – подумал Гавар, – это изрядная порция румян».

На Боуде было белое платье с длинным кружевным шлейфом, украшенным перьями. «Не невеста, а какой-то павлин-альбинос», – подумал Гавар. В сочетании с белокурыми волосами эффект был поразительным, и Гавар был достаточно пьян, чтобы чувствовать себя в состоянии выполнить свои супружеские обязанности с таким странным существом. Но когда он наклонился для обязательного поцелуя, то столкнулся взглядом со своей невестой. И увидел в глазах хищный блеск – триумф охотника. «Э, нет, Боуда – ястреб в павлиньих перьях».

Они обменялись клятвами, и наступил тот неприятный момент, к которому Гавар готовился: их Дар соприкоснулся и вспыхнул. Гавар почувствовал присутствие Боуды внутри себя, это было сродни, как если бы в самое сердце вонзился ее длинный наманикюренный ноготь. Слава богу, это быстро закончилось. Гавар был рад, когда она повернулась к нему спиной для смены геральдической мантии.

На плечи Боуды была накинута синяя бархатная мантия с серебряным гербом Матраверсов. Герб был усовершенствован ее предком Хардингом Мореплавателем, и теперь на нем был галеон с надутыми парусами. Под ним вышито: «Iter pervenimus», что означало: «Я отплываю, чтобы прибыть к берегу».

«Вот и мою жену прибило к берегу», – подумал Гавар, снимая с Боуды синюю мантию Матраверсов и надевая золотую Джардинов с алой саламандрой. Когда они под аплодисменты Равных повернулись, Боуда ликовала и даже скрыть этого не могла.

Как и ожидал Гавар, последовавший за церемонией банкет был удручающим. В стеклянном пространстве Восточного крыла тошнотворно смешались густые ароматы цветов и приготовленного мяса. От стола новобрачных плотным хороводом расходились круглые столы, за которыми размещались сотни гостей. Его отец сидел с другой стороны невесты, а рядом с Гаваром вместо ее матери, погибшей много лет назад на заводе «ББ» от несчастного случая – возможно, спланированной акции, – сидела Бодина.

Она была вызывающе веселой. Те, кто не чувствовал, как внутри у нее клокотало горе, могли решить, что она немного не в себе. Слегка надломленная, как и следовало ожидать. Но, по сути, та же – жизнерадостная Диди Матраверс.

У мопса по кличке Стинки появился белый галстук-бабочка, и Дина высоко подняла пса, чтобы у фотографа получился хороший кадр. Гавар вспомнил о памятном случае, когда собака каким-то образом оказалась запертой в гостиной Мэйфэа в поместье Матраверсов, где они сидели с отцом, и на все сто оправдала свою кличку[4].

Он искренне надеялся, что сегодня Дина следит за диетой мопса. Ее речь подружки невесты прозвучала крайне неожиданно.

– Мы здесь, чтобы праздновать торжество любви, – начала Дина, вставая, каблуки у нее были такие высокие, что сам факт, что она на них стояла, нарушал все законы физики.

У Гавара – он даже не успел взять себя в руки – от удивления округлились глаза. Гости, успевшие набрать хороший градус веселости, добродушно засмеялись. Им нравилось, что Гавар, еще вчера плейбой, сегодня стал добропорядочным человеком.

– Любовь проявляется во многих формах, – продолжала Дина после того, как смех утих. – Любовь между супругами, между братьями и сестрами, между родителями и детьми. Это ожидаемые проявления любви. Такая любовь приветствуется. Она санкционирована.

Пробежал шумок. «Санкционирована» было не то слово, которое все ожидали услышать от Диди.

– Как вам хорошо известно, неделю назад я потеряла любимого мужчину, Мейлира Треско. И я никогда не буду сидеть рядом с ним за свадебным столом, как моя сестра и Гавар.

Шумок усилился, выражая явное беспокойство гостей. Говорить о самоубийстве Мейлира на свадебном банкете – верх неприличия и дурного вкуса. Гавар почувствовал, как сидевшая рядом Боуда напряглась и повернулась, чтобы посмотреть на сестру.

– Большинство не разделяли взгляды Мейлира. В их числе и новая семья моей сестры. Но единственно, во что Мейлир искренне верил, – это в любовь. Любовь не только к нашим близким, но и к простым людям, к тем, у кого нет Дара. Сидя в этом прекрасном месте, наслаждаясь привилегиями своего положения, мы не должны забывать о любви к тем, кому повезло меньше. Забывая об этой любви, мы, на свою беду, разрываем общечеловеческие связи. Моя сестра и ее муж начинают новую жизнь. Создают новую семью – следующее поколение династии, которая впервые привела Равных к власти. Но это не единственная задача, стоящая перед ними. Их обязали навести порядок в городах рабов с целью держать простых людей в узде и тем самым поддерживать наш образ жизни. Считается, что для наведения порядка потребуется применение силы. Репрессии. Но тебя, Боуда, и тебя, Гавар, я призываю восстановить порядок посредством любви.

Бодина Матраверс подняла бокал, салютуя жениху и невесте, затем откинула назад голову и выпила. Все это время Стинки скакал на столе перед своей хозяйкой.

Гости сидели в томительной тишине. Ее нарушили громкие и тяжелые хлопки. Нехотя их поддержали еще несколько человек. Потом еще.