"Им и не придется", - улыбнулся я. "Мы можем сделать это вне сцены".

"То есть через оркестр".

"Нет", - сказал я. "Я имею в виду через пангчанг". И вот тут-то и проявилось новшество, которое сделало корейскую оперу по-настоящему уникальной. Пангчанг - это форма пения вне сцены, либо соло, либо дуэтом, либо хором. Оно служит для объяснения мыслей персонажей с позиции третьего лица, или играет роль рассказчика. Ни в одной другой опере нет ничего подобного.

Я хотел быть уверен, что эта моя величайшая художественная революция будет исполнена безупречно. Я установил трехмерную вращающуюся сцену, чтобы декорации постоянно менялись по мере развития спектакля. Сценаристы знали, что я рассматриваю песни как оружие и движущую силу революции. Поэтому они предоставили более 2400 песен в качестве потенциальных кандидатов для оперы, из которых я тщательно отобрал 47 лучших. Нет нужды говорить, что опера имела огромный успех на национальной сцене.

Благодаря этим великим художественным революциям корейское искусство было успешно перестроено в русле чучхе. Я сделал все, что обещал премьер-министру Ким Ир Сену. Искусство четко и последовательно говорило о необходимости верности вождю, партии и революции в доступных для понимания простых людей выражениях. Вся КНДР становилась одной семьей, и скоро среди масс не будет ни малейших разногласий. Северная Корея объединялась вокруг лидера с единой целью и мыслями. Пришло время и для воссоединения всей Кореи.

Глава 9. Поклон

Как наследник рода горы Пэкту, я, конечно, всегда интересовался военными делами. Неважно, что я работал в отделе пропаганды и агитации, я всегда был в курсе последних событий КНА. Поэтому, когда я услышал, что в начале 1971 года будет проходить испытание нового истребителя, я решил принять участие в девственном полете. Я поехал на аэродром с несколькими членами партии, не сказав им, что собираюсь делать.

Когда пилот забрался в самолет, я быстро последовал за ним. Сначала все подумали, что я просто осматриваю самолет. Но когда я сел на заднее сиденье и пристегнулся, все заголосили в знак протеста. "Это испытательный полет!" - в ужасе закричал один из членов партии. "Скорее всего, произойдет какая-нибудь авария!"

"Я уверен, что нахожусь в полной безопасности в руках этого умелого пилота", - крикнул я в ответ. Я наклонился вперед и похлопал мужчину по плечу. Он отрывисто кивнул и приготовился к взлету, объясняя функции сложных приборов самолета по мере их использования. И вот мы уже в воздухе.

Когда я выглянул в окно, передо мной открылся вид на мою родную страну с высоты птичьего полета. Я видел великолепные горные хребты, накладывающиеся друг на друга, сотни ручьев, стекающих по ним, словно серебряные ленты. Я видел шашечную доску возделанных полей и моря, отражающие солнечный свет. "Посмотрите, как величественна и прекрасна наша священная земля", - сказал я пилоту. Он был настолько подавлен эмоциями, что ничего не ответил.

Мы направились на север, и мой взгляд упал на место, где сходились все горные хребты Кореи. Там находилась величественная мать всех гор: гора Пэкту. Я вспомнил свои детские дни, холодные и голодные, когда генерал Ким Ир Сен поднял факел антияпонской революции. Его вооруженные ряды были оснащены хлипкими винтовками и спичками, но с тех пор они превратились в мощную современную вооруженную силу, не боящуюся никакого врага. Куда бы я ни посмотрел, я видел землю, которая стала лучше благодаря работе генерала. Ни один дюйм корейской земли не был улучшен благодаря его упорному труду и проницательной тактике.

В следующем году, 15 апреля 1972 года, премьер-министру исполнилось бы шестьдесят лет. Я знал, что в честь этого знаменательного дня в Корее нужно сделать что-то совершенно беспрецедентное. Но что для этого нужно сделать? Он ничего не хотел и никогда не думал о себе. Все подарки, которые он получал, он всегда возвращал людям в тысячекратном размере. Найти для него подходящий подарок казалось невозможным. Как я ни старался, у меня не было ответов. И тут я понял, что ответ находится прямо передо мной. Сама гора Пэкту подскажет мне то, что я хочу знать.

После того как самолет совершил идеальную посадку, все члены партии подбежали к кабине пилотов, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. "Цела и невредима!" объявил я с улыбкой. "На самом деле я не просто в безопасности. Я вдохновлен. Сегодня вечером все приготовьте сумки. Завтра мы отправимся на гору Пэкту".

Никто из них не знал, почему я обратился с такой просьбой, но, очевидно, у меня был какой-то план, о котором они еще не знали. На следующее утро мы проснулись рано и поехали на север. Все в моем окружении начали протестовать, когда мы остановились и стали пробираться к горе. Погода была просто ужасной. Снег шел так сильно, что никто из нас не мог открыть глаза. Хуже того, бушующий ветер создавал сугробы, которые постоянно преграждали нам путь. Я понимал, почему они были расстроены. Они не были сыном горы Пэкту, как я, и не росли в таких суровых условиях.

"Давайте повернем назад", - умолял один из пожилых членов партии. "Мы не сможем насладиться видом, даже если нам удастся добраться до вершины".

"Восхождение на гору, - объяснил я сквозь пургу, - это очень хорошее упражнение для воспитания мужества и увеличения физической силы. Крепкое телосложение - основа построения процветающего общества. Человек, не обладающий здоровьем и силой, какими бы знаниями он ни обладал, не сможет служить стране и своим соотечественникам. Он также не сможет реализовать свои надежды и амбиции. Этими путями в прошлом шли антияпонские партизаны. Именно плохая погода делает эту экспедицию настоящей экспедицией на гору Пэкту".

Хотя они и ворчали, но не проронили ни слова, пока мы наконец не достигли вершины. Все мы запыхались и были измотаны, в том числе и я. Я улыбнулся, поскольку мои люди все еще не понимали, зачем мы поднимаемся на гору. Казалось, для этого не было никаких причин. Я знал, что они подчиняются мне, но на самом деле не верили в то, о чем я их просил. Им нужно было понимание, и я дал им его.

Я положил руки на бедра и уставился в слепящую метель. Тут же яростная метель перестала выть. Тучи постепенно сдвинулись в одну сторону, открывая сверкающий снежный пейзаж, согретый лучами недавно открывшегося солнца. Затем в небе над всем этим пейзажем появилась радуга. Челюсти отпадали одна за другой, когда члены моей свиты наблюдали за тем, что казалось чудом. К моему ужасу, они все еще не понимали, что происходит. Я повернулся к