его целительские способности объявлялись результатом действия «князя бесовского», к этому же «источнику» относили они и его проповеди. Результатом же такой их убежденности становились и попытки произвести над Иисусом самосуд, и обращения к властям, с требованием пресечь его деятельность через официальные репрессии. В результате, они, вроде бы, добились-таки своего, но чего им удалось «добиться» на самом деле — об этом будем говорить в другой части этой книги.

Пока же, в контексте, скажем так, не совсем «образцово-праведного» образа жизни Иисуса, давайте коснемся и такой темы, как…

Глава 7. Иисус и женщины…

Был ли Иисус тем абсолютным девственником, не только никак не проявлявшим своей сексуальности, но и, похоже, напрочь ее лишенным, каким его представляют нам традиционные христианские догмы?

Понятно, что никакого прямого ответа на этот вопрос мы нигде не найдем, но давайте проанализируем имеющиеся в нашем распоряжении новозаветные факты его жизни, и на этой основе постараемся сделать максимально объективные выводы.

А факты здесь таковы: Иисуса с его веселой компанией постоянно и повсюду сопровождала достаточно многочисленная «женская команда», что происходило в нарушение всех мыслимых правил и обычаев того времени. Ведь в представлениях «благочестивых» иудеев женщина рассматривалась не только, как существо низшего разряда, общаться с которым мужчине должно быть просто зазорно, но и как источник соблазна и греха.

А это означало, что женщина есть существо, общаться с которым не только, как уже было сказано, зазорно, но еще и опасно, в особенности человеку благочестивому, заботящемуся о своем реноме перед Богом. И уж кто-кто, как не проповедник, рабби, учитель путям праведности, должен был бы заботиться о своей «чистоте перед Богом» и внушать эту заботу своим слушателям, а потому и стараться держаться как можно дальше от любых контактов с женщинами!

Но вот, Иисус-проповедник не только не сторонится женщин, женского общества, но наоборот — он включает женщин в свою миссионерскую команду! Вот, что пишет об этой, полнейшей для того времени небывальщине, Евангелист Лука: «Он проходил по городам и селениям, проповедуя и благовествуя Царство Божие, и с ним двенадцать, и некоторые женщины, которых он исцелил от злых духов и болезней: Мария, называемая Магдалиною…, и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие(!!) другие…» (Лк. 8:1–3, синод. перевод).

Кошмар! Ужас! Что за компания, что за разврат! В группу мужчин, не юнцов и не древних старцев, а таких, что, как говорится, в самом соку, входит группа женщин, не жен их и не сестер (хотя и этим нечего было бы там делать!), они вместе не только днюют, но и ночуют, и при этом ночуют так, что их лидер зарабатывает репутацию обжоры и пьяницы…

И понятно, ведь, что не в одиночку же он зарабатывал эту репутацию — свою лепту в это дело, безусловно, вносили и все окружавшие его. И что же, в таком случае, могло твориться между этими мужчинами и женщинами?!.

Вопрос, пожалуй, риторический… И если сейчас христиан очень возмущают такие мои «кощунственные речи», то тогда многих сильно возмущало такое, вот, «кощунственное поведение» Иисуса и компании. И, повторюсь, если бы не совершенно удивительные исцеления, производимые Иисусом (справедливо бывшие для окружающих «маркером Бога» на нем!), исцеления, благодаря которым он, в частности, заполучил в свою команду и Марию Магдалину, и Иоанну, жену высокого сана царедворца, и других женщин — про Иисуса никто бы не знал не только сегодня, но не знали бы его и тогда.

Иисусу же явно нравилось общаться с женщинами. С любыми женщинами, в том числе и с теми, общаться с кем было и вовсе категорически нельзя, не то что иудейскому проповеднику, но и вообще, любому иудею. Так однажды он, будучи приглашен в гости, допустил, чтобы прямо посреди вкушения пищи вместе с другими мужчинами, во время которого женщины, естественно, должны были лишь скромно прислуживать, некая женщина вдруг не только позволила себе подойти к нему, но и стала тут же, при всех, умащать его благовониями. Этот эпизод описан во всех четырех Евангелиях, и во всех говорится, что и поступок женщины, и ответная благосклонность Иисуса произвели весьма негативное впечатление на всех окружающих, но, при этом, прямо противоположное — на самого Иисуса.

Однако, можно ли этот эпизод рассматривать в контексте проявления именно сексуальности, в котором в этой главе рассматриваются отношения Иисуса и женщин? Не пытаюсь ли я искусственно и манипулятивно придать ему сексуальный контекст и смысл, коих в нем, на самом деле, нет и не было? Что ж, судите сами.

С одной стороны, действительно, если прочитать изложение этой истории у Марка и Матфея — какие-либо точки соприкосновения с сексуальностью там разглядеть будет, мягко говоря, проблематично. В описании Марка и Матфея, женщина возливает драгоценное миро Иисусу на голову, а Иисус объясняет окружающим, что это ее действие есть символическое помазание к предстоящей ему смерти. Так что, какая уж тут «сексуальность»…

Однако, если прочесть этот же эпизод в Евангелии от Луки, то все кардинально меняется! Мы обнаружим здесь весьма и весьма существенные отличия от описаний Марка и Матфея, отличия, которые уже вполне способны навести на мысли именно о сексуальном подтексте происходившего.

В самом деле, здесь мы видим, что женщина возливает принесенное ею драгоценное миро вовсе не на голову Иисусу, как это описывается у Марка и Матфея. Более того, здесь она не просто возливает свое миро, а проводит целую процедуруумащения, и вовсе не головы, а — его ног. С учетом того, что слово «умащать» означает — втирать, а смесь под названием «миро» — это смесь благовонных масел (ароматом которых, как написано у Иоанна, наполнился весь дом), все действо явно начинает походить на самый настоящий аромо-массаж стоп! С учетом же того, что все это женщина сопровождала тем, что непрерывно целовала массируемые ступни, и отирала их волосами своей головы, картина приобретает, согласитесь, ощутимую чувственность и пикантность…

Надо ли объяснять, какого рода воздействие производит на человека такого рода массаж стоп, с поцелуями и обтиранием волосами головы?.. Понимал это, надо полагать, и Лука. Но, что характерно, он при этом не только не попытался как-то смягчить эротическую ауру своего описания, но наоборот — он как будто нарочно именно на ней стремится сфокусировать внимание своих читателей!

Начать с того, что он помещает описание этой истории ровно посередине между двух вышеупомянутых текстов о том, как Иисус, не стесняясь и ничего не опровергая, цитирует о себе народную молву, как об «обжоре и