У него не было отвертки, не было даже обычного ножа, однакоящики, занимавшие значительную часть кладовки, были по краям обитыметаллической лентой.

Седрик отогнул конец такой ленты, сгибая и разгибая ее,отломил кусок. Этим плоским железным прямоугольником можно было воспользоватьсявместо отвертки.

Он подтащил ящик к стене под решеткой, встал на него и струдом отвинтил один за другим крепившие решетку винты.

Осторожно сняв ее, он заглянул внутрь.

Вентиляционный канал был достаточно широким, чтобы внутрьмог забраться человек.

Седрик подтянулся и влез внутрь его.

Внутри было темно и пыльно. Слежавшаяся пыль лежала настенках канала толстым пушистым слоем, и Седрик в несколько секунд покрылсягрязью, как трубочист. Но сейчас собственный внешний вид беспокоил его меньшевсего.

Он полз вперед, опираясь на локти и колени, и старался нешуметь.

Впереди послышался какой-то негромкий шорох.

Седрик замер и вгляделся в темноту.

Перед ним горели две красноватые точки.

Два глаза.

«Крыса!» — понял он с отвращением.

Он с детства ненавидел и боялся крыс…

В далеком детстве он гостил на ферме у дядюшки и там в сараестолкнулся с огромной, наглой крысой. Грызун смотрел на маленького мальчика стаким злобным, таким хозяйским выражением, что Седрик с криком убежал в дом…

Он взял себя в руки и шикнул на крысу.

Та нехотя повернулась и побежала прочь, топоча маленькимилапками.

Седрик немного выждал и пополз дальше.

Впереди показался слабый, едва заметный свет.

Он пополз на этот свет, надеясь, что там может быть выход, иодновременно опасаясь ловушки.

Свет становился ярче и ярче, и одновременно приближались,нарастали звуки — негромкие голоса, шаги.

Седрик продолжал ползти вперед, стараясь не издавать низвука.

Наконец он оказался еще перед одной решеткой, через которуюбыла видна большая полутемная комната.

Здесь, при свете нескольких неярких светильников,широкоплечий горбун, похожий на сказочного тролля, раздавал бравым молодымпарням оружие.

— По возвращении отчитаетесь, — бормотал он,вынимая из металлического шкафа помповые ружья, карабины и пистолеты. —Смотрите у меня, оружие дорогое, если что — Свояк с вас голову снимет…

«Они готовятся к самой настоящей войне! — с ужасомподумал Седрик. — Бедная Катерина, среди каких людей она живет!»

Он прополз мимо вентиляционной решетки и снова углубился вузкий темный коридор.

— Что там за шорох? — Один из парней поднял головук потолку. — Крысы, что ли?

— Крысы, крысы! — отозвался горбун. — Надобудет яду посыпать…

Седрик затих на мгновение, потом снова пополз. Внезапновоздух в трубе стал свежее, запах мокрыми листьями и недавним дождем. Седрикоживился, прибавил скорость и через несколько минут оказался перед новойрешеткой. На этот раз за ней был виден окружающий особняк запущенный сад.

Седрик достал из кармана свою самодельную отвертку, отвинтилрешетку, спрыгнул в сад и с наслаждением вдохнул прохладный ночной воздух,пронизанный запахом осени, свежести и тревоги.

— Представляешь, как здорово, — тарахтелаЛада, — ты тогда ушла с этим голландцем… тьфу, бельгийцем, а мы с Танькойеще оставались, и тут я случайно услышала, как один перец разговаривал помобильнику… ну, не совсем случайно, я к нему подсела, хотела познакомиться…крутой такой перец, он на меня и не взглянул… Так вот он разговаривал про этотклуб… и сказал какому-то своему приятелю сегодняшний пароль на проход сюда. Аздесь так круто — просто отпад! Я сюда давно хотела попасть, но все неполучалось, а тут этот фрик назвал пароль, представляешь? Ну мы с Танькой сюдаи ломанулись. Сказали пароль на входе… знаешь, какой пароль? Померанский шпиц!Это такие собачки есть прикольные… одна девчонка у Василисы такую завела,просто отпад! Та девчонка рыжая, и собачка такая рыженькая… как апельсин.Просто класс! В общем, сказали мы пароль, нас и пропустили. А здесь так круто,прикинь! Вон, смотри, Машка Малиновская! А с ней этот… ну как его… у которого нефть…или алюминий… Завтра девчонкам расскажу!

Ладкин голос бил прямо в Катины барабанные перепонки,мучительно разрастался. Перед ее глазами мелькали разноцветные пятна, клубплыл, словно она ехала на карусели.

— Скверно ты выглядишь, подруга! — проговорилаТатьяна, в упор разглядывая Катю. — Может, поедем домой, поспишь малость?

— Да ты что, Танька, тут так весело… — занылаЛада. — Побудем еще часок… мы сюда с таким трудом попали…

Однако Татьяна взглянула на нее так сурово, что Ладамоментально прикусила язык.

Катя вспомнила грязную лестницу, жуткую запущенную квартиркус картонными стенами, скандальных соседей… и кивнула: сейчас она была согласноехать куда угодно, в любую трущобу, только бы закончился непрерывный кошмарпоследних суток, только бы закрыть дверь, лечь на какую-нибудь кровать,укрыться с головой одеялом, свернуться калачиком и забыться хотя бы нанесколько часов…

Она вспомнила свернувшуюся калачиком мертвую Лидку Дроздову,и ее снова забила крупная дрожь.

Татьяна озабоченно взглянула на нее, обхватила за плечи иповела к выходу. Катя благодарно прижалась к ней — сейчас ей больше всего нуженбыл кто-то, кто вот так заботливо обнимет, кто-то, кто знает, куда идти и чтоделать… кто-то, кто возьмет на себя все ее заботы, все несчастья… ей нужна быластаршая сестра, которой у нее никогда не было…

Обиженная Лада плелась следом, с явной неохотой покидая этотвечно длящийся праздник. Она завистливо оглядывалась на бездумно веселящихсялюдей, которые никуда не торопились, которые переезжали из клуба в клуб, свечеринки на вечеринку, беспокоясь только о том, чтобы достать очередную«проходку», подслушать очередной пароль…

Девушки вышли в коридор.

Навстречу им попалась припозднившаяся парочка девиц —поправляя волосы, они торопились присоединиться к празднику. Оживленнопереговариваясь, они скрылись в зале.

Вдруг из-за поворота коридора выскользнул, прихрамывая,невысокий худощавый мужчина средних лет. Впалые скулы, изрезанное шрамами лицо,маленькие цепкие глаза, осторожные движения опасного хищника.

Катя охнула, узнав Резаного — своего злого гения, подручногоздешнего хозяина, безжалостного убийцу, который преследовал ее последние сутки…

Резаный торопливо шел по коридору, настороженно оглядываясь.На ковровом покрытии за ним оставался едва заметный кровавый след. Онпо-прежнему был похож на хищника, но хищника, уходящего от погони, хищникараненого и оттого еще более опасного.