и видел в глазах женщины искреннее беспокойство и даже боль, хотя она смущенно отводила глаза от пристального взгляда мужчины. А Сергей подумал, что теперь-то он умеет отличить притворство, благодаря Нине.

— Да, в городе Женя. Почки у неё, осложнение ангина дала. Лечится, доктора хорошие… Все надеемся, и… боимся… — еле выдохнул Сергей последнее слово.

— Не пустят меня к ней сейчас, наверное? Я бы навестила, — робко сказала Кира, — Как она на поправку пойдет, ты мне сообщи, я съезжу. А про то… даже думать не думай! Всё хорошо будет, девочка у тебя — ангелок, добрая и умная! И сильная, я знаю! Обязательно поправится!

Как-то успокоившись сердцем, ушёл домой Сергей после разговора с Кирой. Нужно человеку всё же выговорить свои страхи, и поддержка нужна, и слова добрые. Хороший человек Кира, подумал Сергей, не зря Женька так с ней подружилась. А еще пришла к нему мысль, что девочка-то получше него, взрослого человека, людей чувствует.

55.

Медленно выздоравливала Женька. Стойко сносила болючие хлористые уколы в вену, от которых казалось, что закипала кровь во всём теле. В основном она спала, не обращая внимания на царившую вокруг неё больничную жизнь.

Меланья Фёдоровна в накинутом на плечи белом халате сидела на стуле возле Женькиной кровати. Женька не спала, но глаза не открывала, потому что от льющегося из окна дневного света ей было больно.

— Женечка, как ты сегодня, получше? — тихо спросила бабушка, еле сдерживая слёзы при виде бледного и исхудавшего личика девочки, от ставшей почти прозрачной кожи.

— Да, бабушка, мне уже лучше, голова не так сильно болит. Только ты не обижайся, я так хочу спать…давай, ты потом придешь…

— Хорошо, внуча, спи, спи, я посижу с тобой немного да пойду, — Меланья Фёдоровна поправила Женькино одеяло и тихо сидела рядом с внучкой, не спеша уходить и украдкой вытирая слёзы.

Когда время посещений закончилось, вошедшая в палату медсестра тихо сказала Меланье Фёдоровне, посмотрев на спящую девочку:

— Пора на выход, время посещений закончилось. Вы, Меланья Фёдоровна, не плачьте, всё будет хорошо, поправляется внучка ваша. Идите сейчас к лечащему, она у себя, поговорите, и она вам тоже самое скажет. И слёзы утрите, всё налаживается, всё будет хорошо.

Меланья Фёдоровна вышла из палаты и последовала совету добродушной медсестры. Строгий доктор, женщина лет пятидесяти, пригласила Меланью Фёдоровну присесть и, глядя в её заплаканные глаза, начала убедительно говорить и показывать бумаги с результатами анализов.

Вскоре Женька и вправду пошла на поправку. Навещающие её отец, бабушка или дед всё чаще заставали её сидящей с книжкой на кровати или даже гуляющей по коридору.

— Бабушка, ты у Маши домашнее задание спроси, или папа пусть спросит, я буду класс потихоньку догонять, — просила повеселевшая Женька, — А то я столько пропустила.

Сергей просьбу дочки исполнил — сходил домой к Маше и старательно переписал всё домашнее задание за тот срок, что Женька пропустила. Причём сам он ужасался количеству и думал, как же дочке удастся это всё выполнить…

Прихватив одну из любимых дочкиных книжек, испечённое Меланьей Фёдоровной печенье, купленные им на рынке фрукты, Сергей поспешил на утренний автобус, чтобы успеть навестить дочку и вечером заступить в ночную смену.

Сообщив медсестре в приёмной фамилию пациента, к которому он пришёл, и номер палаты, Сергей торопливо пошёл по больничному коридору в небольшой холл, где можно было посидеть на обтянутых синим дерматином креслах, и поговорить. Скоро прибежит Женька, обрадуется гостинцам…

Через стеклянную дверь, наполовину занавешенную белоснежной шторкой, он увидел сидящую в холле Женьку, а рядом с ней девушку с забранными в строгий валик каштановыми волосами.

— Здравствуйте… — растерянно сказал Сергей посетительнице и вопросительно глянул на дочку.

— Папа, привет! Познакомься, это Ульяна Михайловна, моя учительница и руководитель нашего литературного кружка.

— Очень приятно, я Сергей, — Сергей вдруг протянул девушке свою мозолистую ладонь, но после понял оплошность и смущённо хотел убрать руку.

Но Ульяна Михайловна приветливо улыбнулась и пожала его руку своей маленькой тёплой ладошкой.

— И мне очень приятно познакомиться, Сергей… а как вас по отчеству?

— Ну, можно и без отчества, просто Сергей…

Сергей смотрел в глаза девушки, обрамленные густыми черными ресницами… такими пушистыми, что казалось, будто каждый их взмах поднимал волну воздуха, такую, что чуть не сносила Сергея с ног. Ему показалось, что он вечность уже смотрит в эти глаза, тёплые и глубокие, но одновременно такие… непреступные и насторожённые, как будто ожидающие от людей обиды.

— Вы присаживайтесь, разговаривайте с дочкой, я уже побегу. Мы обо всём поговорили с Женей, и мне пора на автобус до дома. Рада была с вами познакомиться, Сергей. У вас очень талантливая дочь, и любознательная!

— Спасибо, — ответил завороженный взглядом Ульяны Сергей, — Это у неё от мамы такие таланты. Спасибо вам, что заметили её талант и занимаетесь с ней.

Сама Женька смотрела на взрослых, и её бледные щёки чуть порозовели от гордости, что её назвали талантливой. И что сама Ульяна Михайловна похвалила её перед папой. А будь она сама хоть немного постарше, то непременно заметила бы и ещё что-то…

Глава 56

.

Ночная смена далась Сергею непросто. Всё внутри него волновалось, горячей волной накатывали воспоминания о сегодняшней встрече — тоненькая учительница, образованная и воспитанная, а он ей руку тянет в мужском приветствии… вот же деревня-матушка… Что она теперь про него будет думать, если вообще, конечно, вспомнит о нём…

Сергей постоянно отвлекался от работы и испортил пару заготовок, что с ним до этого дня никогда не случалось. Чертыхнувшись, он тряхнул головой в надежде настроить себя на рабочий лад. Но всё равно голова думала про другое.

Мысль о том, что он даже не посмотрел на руку Ульяны Михайловны, есть ли на пальце обручальное кольцо, может быть она вообще замужем, и у неё счастливая крепкая семья. Разве у такой красивой женщины может быть по-другому?

Раньше Сергей думал, что он уже никогда не сможет ощутить ничего подобного после смерти любимой жены, но сейчас понимал — это совсем другое… хотя, наверное, чем-то похожее, потому что в Ульяне Сергей ощутил нечто такое, что напомнило ему о Людмиле. Наверное то, как Ульяна смотрела на Женьку, и как попрощалась с девочкой — как со взрослой, не уничижая её за то, что она еще ребенок.

Людмила с самого детства уважительно и «по-взрослому» разговаривала с дочерью, внимательно выслушивала мнение девочки, и не смеялась над наивными и иногда такими всё же смешными детскими рассуждениями Женьки. Так же теперь с Женей