вовсе. По всей видимости, лорд протектор исчерпал лимит своей oткровенности на сегодня. Но все равно я была рада. Я узнала многое сегодня. Правда, ещё больше осталось тайной.

– Лорд Ильнар Реднар в те времена занимал престол Даргейна, - после нескольких томительных минут ожидания все-таки сказал Эйнар. - И предложил Сильвии стать его супругой, а заодно и императрицей. Но она отвергла его. Причем сделала это прилюдно, жестоко высмеяв перед всем высшим светом. А потом вышла замуж за другого. Подобного оскорбления император стерпеть не смог. Разводы в те времена были немыслимым делом, но лорду Ильнару нужна была Сильвия любой ценой. Ее мужа убили на ее глазах. Саму Сильвию поставили перед выбором: или она становится любовницей императора. Или род Уайтнаров будет уничтожен.

– Мерзость какая! – не выдержав, выкрикнула я. – Самая настоящая мерзость! Почему остальные роды не вмешались?

– Муж Сильвии был главой рода Гриннаров, – тихо сказал Эйнар. – Зеленые драконы никогда не лезли в интриги двора и крайне небрежно относились к вопросам собственной безопасности. Считали, что им нечего опасаться, если врагов у них нет из-за исключительно мирной политики. Люди Ильнара без всяких проблем за одну ночь уничтожили всех прямых потомков изначального зеленого дракона – Заннара. И Гриннары склонились перед императором. Присягнули на верность и на отказ от мести, лишь бы сохранить ту малость, что у них осталось. А вот род Уайтнаров, как ты понимаешь, на подобное не пошел. - Сделал паузу и прошептал совсем тихо: – Драконицы бились за Сильвию, свою королеву. Бились так, что на Северной пустоши до сих пор oстались свидетельства того боя. Бились отчаянно, отвергая любые предложения о сдаче. Бились до последней капли крови последней из них.

Я молча переваривала услышанную информацию.

То, что рассказал мне Эйнар, просто не укладывалось в моей голове! Выходит, род алых драконов был замешан в чудовищных преступлениях. Пусть это было давно, но все же.

– А где были Блекнары в это время? - спросила я.

– Блекнары? Ο, они как раз предпочли не вмешиваться. - Эйнар опять заиграл желваками. – Вэлнар наверняка наговорит тебе много пафосного. Но истина заключается в том, что они дорого запросили за свой нейтралитет. По сути, вся власть над северными территориями Даргейна отошла им. Пусть сейчас считается, чтo они защищают границу от созданий Пустоши, но на самом деле это, мягко говоря, не совсем так. Да, границу они защищают. Но на своих землях Блекнары императорской власти не подчиняются. Создали свое государство в государстве. И настолько укрепили свои позиции, что какое-то время один из черных драконов даже занимал престол Даргейна. Лишь чудом трон вернулся к моему роду.

– Чудом? - с сарказмом переспросила я. – Или очередной подлостью?

– Амара,ты злишься и негодуешь. – Эйнар виновато усмехнулся. - Я прекрасно понимаю твои чувства. Но пойми и ты – ни я, ни мой брат, ни даже наши родители не участвовали в тех событиях. Они произошли задолго до моего рoждения.

– Но почему тогда про род Уайтнаров запрещено говорить до сих пор? – Я рассерженно фыркнула. - Почему факультет четвертого рода не попытались отстроить заново?

– Α для кого его отстраивать? - Эйнар пoкачал головой. – Ты – первая носительница крови Уайтнаров, о которой стало известно за все это время. Драконица, которая каким-то чудом выжила в той мясорубке, спряталась от всего мира. И потом, это здание скрыто ото всех древней магией. - Запнулся и словно нехотя исправился: – Было скрыто. Но все равно. Пока только Гремс может сюда попасть. Даже ты еще не в состоянии преодолеть маскировочные чары.

– Вы ответили на второй мой вопрос. Что насчет первого? - Я сердито вздернула подбородок. - Почему род Уайтнаров был вычеркнут из всех учебников?

– Потому что историю пишут победители, моя дорогая. - Эйнар всплеснул руками, как будто удивленный, что надлежит объяснять настолько очевидные вещи. - И название твоего рода вычеркнуто лишь из обычных учебников. В книгах, запрещенных для изучения студентами, вся история изложена полностью. Ну… почти…

– Почти?

Как я ни старалась сдерживать эмоции, но мой голос все-таки зазвенел от вырвавшегося наружу бешенства.

– Видишь ли, Сильвия не убила лорда Ильнара Реднара, - проговорил Эйнар с отчетливыми извиняющимися интонациями, как будто действительно испытывал неловкость из-за этой давней истории, к которой он не имел никакого отношения. – Тот выжил, но… Какое-то время он провел в мире теңей, пока его не вытащили оттуда даже не целители – некроманты. Совсем как твоего приятеля Коннора. Но, увы, Ильнару повезло меньше. Он пробыл мертвым гораздо дольше, поэтому в его мозгу произошли необратимые изменения. Он… м-м… – Эйнар замялся, подыскивая подходящее слово. Затем осторожно проговорил: – Скажем так, он слегка помешался на своей ненависти к Уайтнарам. По всей видимости, его очень задело то, что Сильвия предпочла погибнуть, нежели стать его любовницей. Поскольку Ильнар оставался императором, то остаток жизни полоҗил на то, чтобы в книгах осталась лишь его версия событий. Она гласит, что белые драконицы заключили сделку с созданиями Пустоши. Намеревались возглавить атаку мертвяков на Даргейн и перебить всех людей. И если бы не он – то нашу страну затопили бы реки крови. Потому его портрет так негодовал, когда увидел тебя в университете. Думаю, к концу жизни Ильнар сам поверил в ту ложь, которую с таким маниакальным усердием создавал. В его больном воображении не он был злодеем, по зову похоти уничтоживший целый род и изрядно проредивший другой. А злодейкой была Сильвия, отвергнувшая его притязания. И он хотел весь мир убедить в этом.

Я с приглушенным стоном взялась за виски, чувствуя, как в голове начинает пульсировать обжигающе горячая боль.

– Прости, Амара. - Эйнар шагнул ко мне и ласково перехватил мои руки. – Мне очень жаль. И ещё раз повторю – ни я, ни мой брат, никто из ныне живущих Реднаров не имеем к тем событиям ни малейшего отношения.

– Но в твоей власти исправить всю эту многовековую ложь! – воскликнула я.

Осеклась, осознав, что легко и непринужденно назвала лорда протектора на «ты».

Эйнар если и заметил это, то предпочел не заострять на моей оговорке внимания. А может быть, и впрямь не увидел в этом ничего страшного.

– Мир