вас срезал, но, видно, решил сэкономить патрон.

— Что он здесь делал?

— Боюсь, хотел выполнить преступный приказ Салазара и убить вон ту больную даму.

— Спасибо… — донесся с койки слабый голос.

Женька подошла к скопищу медицинских приборов. Истощенное, странно короткое тело незнакомки едва проступало под одеялом. Она была старше Женьки лет на десять и, очевидно, медленно умирала. Изможденное, однако, до сих пор правильное лицо женщины показалось Женьке странно знакомым.

… Через миг понимание ударило ее словно током.

— Да-да, — Ливнев кивнул. — Это ваш доппельгангер здесь, на Теро… ни или вы ее доппельгангер. Перед вами Джинни Нечаева, предмет восхищения и привязанности старины Уилли.

— То, что с не сделали, бесчеловечно.

— Специально, может, и не делали, хотя это не точно. В тот день, когда Элфорд брал власть, она пыталась сбежать от него на реактивном скейте. А дальше авария, ожоги, ампутация, и к тому же — феро.

— Ноги можно вернуть. На «Алконосте» смогли бы.

— Не выйдет. Почти все органы нужно менять на донорские и к тому же не зараженные. Таких на планете нет. Элфорд заманивал вас обещаниями и хотел пустить на мясо, но я настоял, чтобы вырастили клона.

— Значит, все это правда…

— Да, вот так вот.

— Наклонитесь ко мне, — попросила Джинни.

Женька склонилась над собственной умирающей копией и ощутила, как теплые слезы, не слушаясь, текут по щекам.

— Очень жаль. Мы поможем. Нужно только забрать вас на Верум.

— Поздно помогать, — Джинни улыбнулась, и эта улыбка напоминала Женьке последний луч заката над подернутой инеем землей. — Поздно, моя дорогая. Знаю, ты — это я, только лучше, чище, сильнее. Уходи к своим, уходи на «Алконост», будь счастлива…

— Без вас не уйду.

— Уйдешь, только послушай… — шепот Джинни сделался совсем тихим. — Ты должна посмотреть в лицо Императору. Не бойся, он не тиран и не чудовище. Знаю, там замок… Код — дата моего рождения. Уильям захотел такой код. Он думал, никто на свете не поймет, но я — поняла. В этом — его слабость.

Женщина закрыла глаза и погрузилась в оцепенение, а Ливнев осторожно тронул Женьку за руку.

— Не надо, оставьте, — смущенно шепнул он. — Без аппаратов она умрет, а на Росс вам пробиваться с боем. Лучше выполним волю нашей Джинни, посмотрим на повелителя. Если она говорит, что Император не опасен, значит, так оно и есть.

* * *

Ленц шел первым — это право он не уступил бы никому. Мартынов — вторым, прикрывая. Дима Анисимов арьергарде то и дело оглядывался, проверяя, не обходят ли команду с тыла. Отдав исправные винтовки товарищам, Ленц вооружился двумя пистолетами.

Первая группа солдат-терайа появилась через пять минут — они едва успели перебить противников, как наткнулись на странных людей в обручах ментальной защиты и в рваных и запыленных, но все же роскошных костюмах аристократов.

— Пароль? — рявкнул тот супервиро, который наиболее чтил правила.

— Пошел в задницу, — отозвался Ленц, стреляя с двух рук.

Противник рухнул. Ментальный ответ его товарища даже сквозь защиту походил на удар молота. Ленц ощерился, но устоял на ногах, Мартынов короткой очередью срезал еще одного врага.

На этом фактор неожиданности закончился и пули посыпались градом, вынуждая укрыться а углом. Супервиро палили, не жалея патронов, не давая группе высунуться и намертво преграждая дорогу.

— Димка, не зависай, давай, действуй, — рыкнул старлей, наблюдая, как Анисимов, колдует над прибором, переключая кнопки.

— Нашел частоту их связи, глушить, командир?

— Глуши и вреж им по ушам.

Акустический удар снова застал противника врасплох. Супервиро сдирали с голов шлемы в вмонтированными в них наушниками, ругались, но в грохоте боя едва ли слышали даже сами себя…

— … Еще двое готовы, — буркнул Ленц через пару минут. — Только вы, парни, не слишком-то радуйтесь. Сверхлюди — противник трудный и опасный. Сейчас сработал фактор внезапности, но если хоть одна гнида успеет что-то передать по связи, наше инкогнито закончится, и будет очень тяжело.

— Может, и дальше их глушить? — с видом фаталиста поинтересовался Дима.

— Не надо, отключи свою балалайку. Батарея у нее не вечна, лучше переоденемся в солдатскую броню.

— Неплохо бы узнать пароль «свой-чужой».

— Неплохо, конечно, но спросить-то у кого? — обозлился Ленц. — Пленных нет. Хотя… Сейчас проверим, может, кто и дышит.

Мартынов перевернул тела четырех лежащих навзничь супервиро и убедился, что все они мертвы. Еще один супервиро, подстреленный не группой Ленца, своими же экс-соратниками, скорчился в стороне. Этот моргал и криво улыбался, демнстрируя перзрение у смерти. Выносливость сверхчеловека помогала ему не терять сознание, однако, два десятка ран и обожженная взрывом спина не оставляли шансов. Сняв с раненого шлем, Мартынов узнал его в лицо.

— Галатьер?

— Привет, предатель гребаный.

— Не вали, парень, с больной головы на здоровую, — буркнул Ленц, вмешавшись. — С людьми Элфорда дело иметь — нажрешься их предательства досыта.

Супервиро промолчал, его глаза стекленели, дыхание сделалось частым и неглубоким.

— Я не стрелял в твоего племянника Айджа, — как можно спокойнее сказал Мартынов. — Он погиб в вашей гражданской войне.

— Какая разница… Ты с бунтовщиками заодно… — Галатьер попытался кивком указать на Ленца, однако болезненно скривился и лишь неловко дернул головой.

— Тебя изрешетили твои же приятели.

— Они мне больше не приятели, позорные ублюдки.

— Давай, я тебе перевяжу, если есть аптечка.

— При таких ранах бесполезно. Плевал я на твою «доброту», трепло человеческое. А пароль скажу. Условие: встретишь тварей Салазара, отправляй их в ад. Пропустишь хоть одного, я с того света приду за тобой…

* * *

Ливнев расхрабрился и первым проник в запретные комнаты, но их оказалось на удивление мало. В императорском корпусе не суетились слуги, не работали чиновники, не красовались женщины в откровенных нарядах, не было даже охраны из супервиро. Здесь чернел все тот же строгий мрамор, высокий купол терялся во мраке. Одинокий робот-уборщик беспощадно полировал и без того чистую мозаику пола. Два робота-паука, молчаливые часовые, замерли по сторонам.

В самой глубине зала высилось нечто, похожее не на трон, а, скорее, на саркофаг. Там, под балдахином, на широкой мраморной плите возлежала скульптура мужчины, атлетически сложенного и прикрытого лишь куском ткани. Кулак правой руки атлета лежал на груди, левая рука бессильно свисала. От ее локтевого сгиба тянулась трубка, конец которой исчезал в блестящем сосуде. Трубка блестела темно-красном, изнутри ее наполняла венозная кровь.

«Господи, это не статуя, а живой человек».

Женка шагнула вперед. Пауки не шевелились. Тогда она ускорила шаг, подобралась вплотную и посмотрела Императору в лицо.

На холодном камне, лишенный сознания, лежал капитан Сибирцев. Струйка воды из скрытого под балдахином источника, стекала по его груди.