геологи не заметили, а вот выжимку из нее о геологии недр в газете «Якутская правда» руководители Управления прочитали. Вскоре ненавязчиво порекомендовали вступить в партию. Станислав посоветовался с Татьяной и согласился. Через полгода его ввели в бюро райкома партии, как молодого перспективного специалиста.

У геологов на центральной базе имелась небольшая баня, построенная хозспособом под крики «эй, ухнем». Цукан, приобрел для бани за собственный счет полкуба струганной доски, чтобы сколотить полок, скамейки и столик в предбаннике. Вскоре геологи повесили у двери табличку: «почетные члены общества «Веники», где среди прочих вписали А. Ф. Цукана. Аркадий от души посмеялся, глядя на эту табличку, предложил молодежи, придумать песню – этакий банный гимн, и ведь собаки зловредные – сочинили, а потом заставляли всех разучивать слова: «Веники, веники, не оббиты свеженьки…»

Мылись не торопясь, вдвоем. Все инженеры и техники трудились на полевых.

Лавровский рассказывал, как Струмилин выступил на бюро райкома в защиту Бурханова и сказал, что с ликвидацией артели «Звезда», работающей на четырех участках, район не выполнит годовой план по сдаче золота. Это так возмутило Первого, что он тут же вышел из-за стола и, напирая голосом, стал поучать:

– Ты кого, Иван Дмитриевич, защищаешь? Главного хапугу! Ты в газете читал про его месячный оклад в две тысячи рублей. А про дом в Адлере и квартиру в центре Москвы…

– Зато золота добывает артель ежегодно больше всех. Два плана дают и за счет этого район в почете. Рабочие в артели хорошо зарабатывают.

– Вот-вот. У Бурханова по тысяче гребут, а у тебя на комбинате по четыреста! Потом к нам в райком идут с жалобами, почему такая несправедливость?

Я стал дергать Струмилина за рукав: сядь, не спорь с Первым. Но Струмилина понесло. Всё, что накопилось, разом выплеснул про бытовщину нашу, старую технику, бездорожье и прочее, прочее. Чем еще больше взбеленил секретарей райкома, они с двух сторон набросились на него, как овчарки, в итоге предложили рассмотреть на бюро персональное дело коммуниста Струмилина.

– А вы, значит, все отмолчались.

– Нет, персоналку большая часть не поддержала. А вот о «Звезде» спорить не стали. Пустое занятие. Дело решили в Москве. Зачем лезть на рожон. У Струмилина полный северный стаж, пенсия, заслуженный горняк, авторитет и то попал под раздачу. А меня бы вообще по статье шуганули…

Чай пить уселись в предбаннике. В полумраке парной, Станислав особо не приглядывался, а здесь на свету ахнул, покрутил головой, оглядывая, выпирающие ребра. «Как тебя, Федорыч поприжало…»

– Ниче, в лагере на Хеникандже, я хуже выглядел. Кости целы, а мясо нарастет.

Кратко, не вдаваясь в подробности, рассказал, как вдвоем бедовали в тайге на подножном корму без хлеба и соли: «Живешь и не знаешь, какой это важный продукт. В заимке нашел ком каменной соли и, не поверишь, – лизнул и слаще сахара показалась». Зудело, очень хотелось рассказать про ручей Удачливый и Шайтан гору, но поостерегся Цукан, подумал, что молод еще Станислав, да к тому же коммунист.

– Спасибо, Стасик за баню, за чай. Разговор у меня серьезный. Клад я нашел на реке Дялтула в старой заимке.

– Шутишь, Федорыч!

– Да какие, дружище, тут шутки. Дело серьезное. Ты скажи мне, геолог. Можно определить по образцу с какого золоторудного месторождения золото?

– Почти сто процентов. У каждого месторождения элементный состав является уникальным. Лабораторных методов определения состава примесей в золоте около десяти, самый простой и старый – пробирный и ты его знаешь. Есть химический с носителем и без носителя. Спектральный метод широко используются в аналитической химии золота из-за высокой чувствительности, экспрессности и простоте выполнения. А есть еще атомно-абсорбционный метод определения золота.

Лавровский обрадовался, что подвернулся слушатель по его теме, которую он хотел сделать диссертационной, но Аркадий, остановил длинный речитатив.

– Хорошо рассказываешь. Я тебе образец дам небольшой. Попроси пробирщицу сделать анализ, чтобы определить, откуда оно добыто. Только, чтоб раньше времени ни одна живая душа.

Лавровский глянул пытливо.

– В уголовщину толкаешь?.. Да, ладно, шучу. Сделаю. Давай образец.

Глава 11. ГОК, почта, КГБ.

Начальник отдела кадров – старый стукач и пройдоха Шостаков, увидев Цукана всполошился:

– Какая радость, Аркадий! Живой. Чай будешь? У меня халва есть… Струмилина жалко. Он не хотел тебя увольнять. А новый пришел и сразу – пишите приказ: «Уволить в связи с невыходом на работу».

С копией приказа Цукан вошел в кабинет начальника комбината. Он стоял у окна, оглядывая территорию гаража, примыкавшего к зданию конторы. Повернулся и ни приветствия, ни протянутой руки, лишь небрежный кивок головой. Сравнительно молодой, чуть за сорок, но успел отрастить животик и второй подбородок. В отличие от Струмилина, ходившего в свитерах, как многие старожилы севера, этот облачился в костюм-тройку, на лацкане депутатский значок, обозначавший его кастовую неприкосновенность, в глазах показное недоумение: почему без доклада?

Цукан подал копию приказа: «Нарушаете КЗОТ, товарищ директор».

– Хорошо, уволим по статье за несоответствие занимаемой должности. Предложим другую работу, чтобы не нарушать КЗОТ.

Он ждал от Цукана ругани, скандала, поэтому насмешливый тон и укоризна, его насторожили.

– Я пострадал на производстве, будучи в командировке. У меня есть договор, и есть право обратиться комиссию по трудовым спорам, а затем в суд. И в газету…

– Что вы предлагаете?

– Переделайте приказ, чтоб не терялся трудовой стаж. Выплатите, что положено по закону в связи с временной нетрудоспособностью из-за аварии. Вот справка из больницы, куда мы были доставлены.

Начальник пару минут обескуражено молчал, затем с недовольной миной на лице поставил размашистую подпись на заявлении.

Взбудораженный разговором с новым директором комбината, Цукан торопливо шагал к почте, перебирая казенные слова: «Ваше место занято специалистом с высшим образованием. А у вас семь классов и школа мастеров, насколько я понимаю». – «Понимаешь ты, ТЮФЯК долбанный, как же. Видел я эту вашу!..»

Можно бы радоваться, что личные вещи не выбросили на помойку, а передали завхозу на хранение, приказ об увольнении переделали, деньги выплатят, но томило и жгло, что не довелось свидеться с Бурхановым и помочь артели «Звезда»,.

На почте протянул паспорт.

– Посмотрите до востребования на мое имя.

Женщина излишне внимательно оглядела лицо с белой полумаской – он недавно сбрил бороду и усы. «Ах, да – редкая фамилия. Долго лежало письмо. Потом отправили, как невостребованное».

– Откуда было письмо.

– Да разве упомнишь?

Увидела, как искренне огорчился мужчина. Сказала: «Хорошо. Попробую посмотреть в журнале отправлений. Это не быстро. Ждите».

Цукан стал прогуливаться вдоль одноэтажного ощелёванного хвойной доской здания почты. Приласкал черно-белую лайку, которая учуяла в нем таежного человека