– Великий хан Тимур-Бикбей, – начал приветственную речь светлый князь Игорь, – позволь принести тебе дары!

С лица великого хана не сходила милостивая улыбка, но вот по глазам его совершенно невозможно было понять. Из всей их стаи улыбался только он. Остальные просто ожидали команды. Слаженность, присущая войску хана, всегда поражала Святослава, вот это единение, которое позволило Орде захватить огромные территории и держать в страхе не только русичей и соседствующие племена, но заставлять вздрагивать и китайскую армию.

Хитрые, бескомпромиссные, они не строили городов, не окружали себя высокими стенами и не копали рвов, потому что не боялись. Не боялись никого, но их боялись все. Их единения, их мощи и их взаимовыручки.

– Прошу князей быть моими гостями.

Загорский поспешил за остальными князьями в шатёр великого. Обернулся лишь раз, но ни Осинки, ни её присутствия не ощутил, только резкие команды да слуги, что чётко стаскивали тюки да потрошили обозы с данью. Несколько смотрителей, наблюдавших за счетоводами – вот и все, что увидел Святослав перед тем, как зайти в душный, но такой тёплый шатёр.

Князья откровенно раскланивались, раскланивались и заверяли в безграничной преданности.

– А что, слышал я и про нового князя? – Взгляд хана обращён на Святослава.

«Предатель», – подумал Загорский, посмотрев в сторону напрягшегося Игоря и ответил:

– Напали по дороге на него, часть дани забрали, но урон восстановлен, обозы князя Ладимира доставлены его отрядом, самого князя разыскиваем! – Великий все это время кивал.

– Помнится мне, что у князя Чубанского было другое имя или это другой князь?

– Великий хан как всегда прав, – произнёс Святослав, склонив голову ещё ниже, – на охоте погиб Володимир, а его дочь незамедлительно вышла замуж. И князь Ладимир стремился заверить великого хана в преданности да получить разрешение на княжество. Хоть и стал супругом княгини, у русичей по-другому называться не может.

Хан рукой остановил горячую браваду Святослава.

– Хватит, ты уже говоришь за него, а тебе такого права никто не давал! Я жду приезда нового князя в ставку лично, а если нет, то того, кто будет представлять Чубанское княжество перед лицом великого хана.

– Благодарю, – ответил Святослав. Он надеялся, что все будет несколько лучше.

Когда наконец дела были улажены, потянуло заметным холодом, полог шатра откинули. Слуги быстро вносили невысокие столики да заполняли их снедью.

Тело от усталости расслаблялось против воли. Святослав почувствовал напряжение, то неуловимое, которое передалось от хана его слугам, а затем растворилось и среди гостей, заставляя напряжённо наблюдать за входом.

Вошли красивые девушки, рабыни. Каждая как на подбор. В лёгких халатах, не скрывавших много тела, но с тем возбуждавших воображение. Хан расщедрился, для увеселений выделил рабынь. И тут Святославу стало плохо: среди тех наложниц, оказалась и северянка. Только если те, кто пришёл первым, расселись подле князей, то северянка уверенно шла вперёд, на Загорского даже не посмотрела.

Сердце Святослава пропустило удар. Осинка встала перед великим ханом. Загорский задержал дыхание, перевёл взгляд на хана и воззвал все самообладание, потому что так не смотрят на рабынь. Плотоядно, жадно, голодно. Мгновение – и на великого снова спускается безразличие, но в этот злосчастный момент Загорский мог бы поклясться: обожание сквозило в глазах великого! Святослав прикрыл глаза, лишь слегка отодвинулся, когда к нему присела тихая светловолосая девушка.

– Меня Ксаной зовут, князь. – Рабыня поклонилась, дозволяя разрешения находиться рядом, Святослав кивнул.

– Не смотрите так на неё, – незаметно шепнула Ксана, привлекая внимание Загорского. – Осинка жемчужина великого хана! Нельзя!

Святослав слышал, как вскрикнула та, что присела к Игорю, тот просто сжал девушку да жарко поцеловал. Пьёт, слишком много пьёт Московский князь, хотя кому-кому, но ему рано праздновать. Ведь не все выходят с ханских пиров живыми…

Девушка тем временем склонилась и наполнила чашу Загорского.

– В шатёр вы меня обязательно с собой заберите. – Что-то было в этом выразительном взгляде, а потом Ксана потупила взгляд.

Святослав посадил девушку ближе, уткнулся лицом в шею, позволив пшеничным волосам рассыпаться по его лицу. Зато так мог наблюдать за Осинкой.

Бикбей и северянка о чем-то переговаривались. Было видно, что Осинка ответила, резко. Великий дёрнул руку, лишь на секунду Святослав заметил, как скривилось его лицо, а затем снова эта непроницаемая маска.

Как Святослав был зол на себя. Осинке так тяжело, а он не спас, не уберёг! Пропасть перед ним и северянкой сейчас была непреодолима, как и огромная армия хана Орды! Надо было раньше давить этого Чермного! Надо было не бояться этого Игоря-предателя! Надо было просто не отпускать северянку, закрыть подле себя, а теперь уже точно, если Бикбей так на неё так смотрит. Загорский отвернулся, когда хан по-хозяйски пересадил хрупкую Осинку к себе на колени и начал поглаживать спину, как довольный кот, объевшийся сметаны. Ему пришлось снова уделить внимание Ксане.

– Пойдём, – позвала девушка.

Он не хотел, не хотел уходить, хоть так, но он мог её видеть. Тем временем красотка прошептала:

– Она придёт к тебе позже, пойдём, тебе надо уйти…

Поклонившись и получив разрешение хана, Загорский с девушкой покинули общий шатёр.

Они ждали с нетерпением. Чей это был шатёр? Опасно ли это? Для чего его привели? Можно ли доверять этой девушке или же это ловушка? Ни один из этих вопросов не очернил ожидания невероятной встречи, за эту надежду Загорский согласен заплатить головой. Но до этого мгновения Святослав переоделся в железные доспехи и приказал Трофиму быть готовым выдвигаться. Князь готов был на все что угодно, наплевать на все и вырвать из лап великого хана Осинку ценой не только собственной жизни, но и солдат, прибывших в ставку.

– Князь, мы не можем, – пытался остановить его Трофим, но Святослав отстранил воеводу и выгнал вон.

– Как ей здесь, – тяжело выдавливал слова Загорский, – жилось?

Ксана пожала плечами.

– Не хуже, чем остальным в полоне. О чувствах мы стараемся не думать, о прошлой жизни не говорить, как и о том, кто были наши матери, друзья, любимые… У всех до Орды была совершенно иная жизнь, планы и мечты. Мы забыли, вернее, старались забыть…

– А великий хан, он?..

– Да, – не стала отпираться Ксана, – мне кажется, он привязан к Осинке, и если вы бы вы спросили меня, то я не верю, что вы сможете забрать северянку, не у такого человека, как великий хан.

И тут в шатёр скользнула Осинка. Красивая, от того ли, что он в последний раз видел её в походной мужской форме, выпачканную собственной кровью, а теперь перед ним стояла в богатых халатах на тонкий стан? Или от того, что смылось в памяти, а обретши заново, вновь влюблялся в эти черты?