В результате Макклой в большинстве случаев значительно сократил сроки наказания даже по сравнению с рекомендациями группы Пека. Из пятнадцати смертных приговоров в силе остались пять. Десять он отменил. Из тринадцати заключенных в Ландсберге офицеров айнзацгрупп, которые были приговорены к смертной казни через повешение в Нюрнберге на основании обвинительного заключения Бена, девятерых он избавил от виселицы. Только в четырех случаях он сохранил высшую меру наказания. Он подтвердил смертные приговоры, вынесенные Олендорфу, Науману, Блобелю и Брауне, а также Полю по делу против Главного административно-хозяйственного управления. В этих случаях «непостижимость преступлений, за которые несут ответственность эти люди», исключала помилование. Как «командиры айнзацгрупп СС или карательных отрядов» Олендорф и его товарищи убивали всех евреев, цыган, душевнобольных и коммунистов, которые попадали в их руки.

Макклой заменил в порядке помилования смертные приговоры Биберштейну, Клингельхёферу, Отту и Зандбергеру пожизненным заключением. Вместо того чтобы предстать перед палачом, Блюме, Штаймле, Хенш, Зайберт и Шуберт были приговорены к тюремному заключению на срок от десяти до 25 лет. Остальные осужденные также воспользовались преимуществами сокращений, некоторые из них – существенными. Йост и Носске, приговоренные в Нюрнберге к пожизненному заключению, теперь должны были отбыть наказание сроком в десять лет, Шульцу заменили двадцать на пятнадцать лет. Срок наказания Зикса, расположившего к себе Макклоя своим профессорским красноречием и безупречными манерами, был сокращен вдвое – с двадцати до десяти лет. Фендлер получил скидку с десяти лет до восьми. Рюлю и Радецки разрешили снять тюремную одежду и сразу освободили из тюрьмы. Ранее Макклой ввел систему бонусов за отбытый срок. За хорошее поведение заключенным сокращали срок на пять дней в месяц. Теперь бонус удвоился.

Была одна вещь, на которую Макклой не поддался. Хотя он приостановил действие двух третей смертных приговоров, вынесенных в Нюрнберге, он утверждал, что эта форма наказания является законной. Этим он также противоречил федеральному канцлеру. ФРГ отменила смертную казнь, Аденауэр направил Верховному комиссару письмо от 28 февраля 1950 года. В письме Аденауэр указывал, что если американская оккупирующая держава будет совершать казни на немецкой земле спустя несколько лет после войны, то в сложившихся обстоятельствах германский народ может озлобиться. Макклой отклонил эти доводы: положение Основного закона, безусловно, заслуживает уважения, но не применимо к этим случаям. Оно не могло «освободить его от обязанности уважать решения, вынесенные до принятия Основного закона Германии судами, учрежденными на основании международных решений».

Макклой надеялся, что его решение успокоит недовольных, и ошибся. После публикации акта милосердия с пятью оставленными в силе смертными приговорами атмосфера снова накалилась. Поначалу реакция Германии была в целом положительной. Канцлер одобрил решение Верховного комиссара США и назвал его «продуманным и объективным». Вскоре кампания в защиту осужденных возобновилась, и громче всех возмущались разъяренные сторонники нацистов. С 31 января по 9 марта 1951 года в офис Верховного комиссара пришло более тысячи писем по этому вопросу. Большинство из них призывали к помилованию и дальнейшему сокращению сроков наказания. Более 600 000 человек подписали петицию о всеобщей амнистии. Во время дебатов в парламенте земли Баден-Вюртемберг депутат Немецкой народной партии (ННП) Хайнц Бурнеляйт назвал запланированные казни «легализованным убийством». Освальд Поль опубликовал открытое письмо под заголовком «Я обвиняю!» (Ich klage an!), а в антиамериканской брошюре, выпущенной в феврале 1951 года в связи с судебным процессом над представителями руководства СС, совершенно недвусмысленно говорилось о «германском деле Дрейфуса». Напомним, что капитан Альфред Дрейфус, еврей по национальности, был приговорен во Франции в 1884 году к пожизненному заключению на Чертовом острове из-за судебной ошибки, вызванной антисемитскими взглядами. Своим публичным письмом «Я обвиняю» (J’accuse…!), адресованным президенту республики, писатель Эмиль Золя смог добиться пересмотра дела. И теперь национал-социалистические убийцы евреев беззастенчиво сравнивали себя с самой известной из всех еврейских жертв правовой несправедливости.

Несмотря на бурю протеста, Макклой объявил о казни 16 февраля оставшихся пяти «красных курток» – как называли приговоренных к смерти заключенных Ландсберга из-за яркой одежды. Теперь немцы официально попытались предотвратить казнь всеми законными способами. В дело вмешался Центральный отдел по защите прав – орган, созданный бундестагом, который входил в состав Федерального министерства юстиции, а затем Министерства иностранных дел. Главной задачей отдела была правовая помощь гражданам Германии, привлеченным к ответственности в иностранных или международных судах за преступления, совершенные в гитлеровскую эпоху. Главой отдела был Ганс Гавлик, старый знакомый из Нюрнберга, где бывший член НСДАП представлял нескольких обвиняемых, в том числе командира айнзацгруппы B Наумана. Гавлик воспользовался старыми связями и нанял своего коллегу адвоката Уоррена Мэджи, одного из двух американцев, которые были защитниками на Нюрнбергском процессе. В то время клиентом Мэджи был Эрнст фон Вайцзеккер, отец будущего президента Германии Рихарда фон Вайцзеккера. Его приговорили к пяти годам тюремного заключения за преступления против человечности (процесс над чиновниками министерства иностранных дел). Вайцзеккер обвинялся в участии в депортации французских евреев в Освенцим, а его сын Рихард помогал отцу в Нюрнберге в качестве ассистирующего адвоката.

Как адвокат приговоренных к смертной казни Мэджи обратился в Верховный суд США, причем сделал это 14 февраля – всего за два дня до казни пятерых осужденных. Он сослался на Закон о конституционных гарантиях неприкосновенности личности, который предусматривает немедленное рассмотрение дела судьей. Верховный суд не принял это ходатайство к рассмотрению. В письме, направленном 13 февраля Макклою, Аденауэр также просил приостановить приведение смертных приговоров в исполнение до тех пор, пока не будут прояснены все юридические вопросы. Однако Верховный комиссар был полон решимости довести дело до конца. За несколько часов до запланированного времени казни Макклой получил телеграмму от госсекретаря Ачесона. Ему следовало подождать до получения дальнейших инструкций.

Тем временем Мэджи, получавший оплату из денег немецких налогоплательщиков, передал дело в Апелляционный суд Соединенных Штатов. Одновременно он засыпал новыми обращениями многочисленные другие суды. Неутомимый Аденауэр также усердно подавал новые ходатайства. День смертной казни пришлось несколько раз переносить на более поздний срок. После затянувшейся на месяцы суматохи казнь все же назначили на 4 июня, после того как Апелляционный суд Соединенных Штатов отказал в дальнейшем приостановлении исполнения приговора и подтвердил решение суда низшей инстанции. На следующий день председатель Верховного суда США Фред Винсон сообщил, что все дальнейшие ходатайства защиты будут отклонены, и смертные приговоры будут приведены в исполнение. 5 июня Макклой по указанию Ачесона приказал привести смертные приговоры в исполнение в течение сорока восьми часов.