Вечером перед казнью осужденные попрощались с женами. Согласно отчету о казни, они выглядели спокойными и смирившимися со своей судьбой – то же говорили массовые убийцы в Нюрнберге о своих еврейских жертвах. Блобель и Брауне заявляли, что умрут невиновными. Олендорф казался отстраненным. Он призвал немецкий народ к примирению и сказал, не вдаваясь в подробности, что Германия должна двигаться в другом направлении. Последними словами Наумана были: «Придет время, когда мы увидим, была моя казнь оправдана или нет». Он отдал свою душу в руки Господа. Четверых главарей айнзацгрупп повесили 7 июня 1951 года между полуночью и 01:43 во дворе Ландсбергской тюрьмы. Очередность определили по алфавиту. Первым шел Блобель, потом Брауне, Науман и, наконец, Олендорф. Тела захоронили в безымянных могилах на кладбище Шпёттинг, расположенном рядом с тюрьмой, чтобы избежать возникновения культа мученика. Вы все еще можете посетить место, которое уже в средние века служило кладбищем для убийц. Спустя несколько дней останки Олендорфа перенесли на семейную могилу в нижнесаксонский город Целле. На кладбище собралось столько людей, что всем не хватило места, и некоторые ждали за кладбищенской территорией. Скорбящие прощались со своим кумиром гитлеровским приветствием, как будто национал-социалисты были еще у власти. Бен сохранил статью, вырезанную из газеты от 16 июня 1951 года, с большой фотографией. Статья назвалась «Немецкое приветствие на похоронах Олендорфа». В тексте были такие слова: «Руки 1300 человек, собравшихся на кладбище в Целле и вокруг него, взметнулись в “гитлеровском приветствии”, когда в могилу опускали гроб с останками бывшего обергруппенфюрера СС Олендорфа, последнего из семи военных преступников, казненных в Ландсберге».

«Окончательные решения» Верховного комиссара США, принятые 31 января 1951 года, продержались недолго. Макклой все еще предпочитал милосердие правосудию. Лотару Фендлеру позволили покинуть Ландсберг в марте 1951 года, а Густава Адольфа Носске и Хайнца Шуберта освободили в декабре в рамках «рождественской амнистии». Хайнц Йост вышел на свободу в январе 1952 года, Франц Зикс – в октябре. Преемник Макклоя Джеймс Б. Конант – химик, президент Гарвардского университета, а с 1955 года первый американский посол в освобожденной от контроля союзников ФРГ в Бонне, продолжал политику умиротворения по отношению к немцам. Заключенных освобождали одного за другим. Был создан Временный объединенный совет по условно-досрочному освобождению и освобождению из-под стражи, который занимался вопросами помилования и освобождения военных преступников, все еще находящихся в тюрьме. В совет входили американец, англичанин, француз и три немца. Решением большинства совет мог принять все возможные причины для сокращения сроков наказания: возраст, здоровье, перспективы трудоустройства и семейное положение заключенных. Благодаря вмешательству совета, Эрвин Шульц, Вилли Зайберт, Ойген Штаймле и Вальтер Блюме вышли из тюрьмы в период между 1953 и 1955 годами. После вступления в силу 5 мая 1955 года Парижских соглашений[36] Германия вновь обрела суверенитет – через десять лет после окончания войны. Временный объединенный совет, преобразованный в постоянный, продолжил работать в заданном направлении. Последние осужденные в Нюрнберге вышли из Ландсбергской тюрьмы 9 мая 1958 года, среди них были Эрнст Биберштейн, Адольф Отт и Мартин Зандбергер.

Как и до своей кровавой службы в СС, они вернулись к уважаемым гражданским профессиям. Штаймле преподавал в протестантской школе для мальчиков в Вюртемберге. Блюме предлагал свои юридические знания в риелторской компании. Зандбергер работал юристом на высокотехнологичном предприятии. В 1971–1972 годах прокуратура при Штутгартском земельном суде проводила предварительное расследование в отношении Зандбергера «за преступления национал-социализма». Сотрудники прокуратуры обратились за помощью к Бену, и он предоставил ссылки на некоторые важные документы, подтверждавшие факты. Однако вскоре производство прекратили на том основании, что Зандбергер был ранее осужден в Нюрнберге. Зикс – в качестве последнего примера – использовал свои связи с другими бывшими членами НСДАП и после освобождения вместе с бывшим эсэсовцем Вернером Бестом, заместителем Гейдриха в службе безопасности и Генеральным имперским уполномоченным в оккупированной Дании, работал над общей амнистией для военных преступников. Промышленник Фридрих Флик, с которым Зикс познакомился в Ландсберге, пробился в руководство издательства Леске в Дармштадте в 1953 году. Позже Флик работал менеджером по рекламе на тракторном предприятии «Порше Дизель Моторенбау» в Манцелле на берегу Боденского озера и независимым консультантом по менеджменту. Он преподавал маркетинг в Академии для лидеров бизнеса в Бад-Гарцбурге. В начале 1970-х Герман Гизлер, один из любимых архитекторов Гитлера, построил Зиксу дом в Южном Тироле. Бывший командир бригады СС до конца жизни придерживался своих национал-социалистических идей. В предисловии к книге Гизлера «Другой Гитлер» (1977) он описал время, проведенное им в Ландсберге вместе с другими осужденными военными преступниками, как «годы стойкости, подтверждения некогда обретенных прозрений и правильности революционных целей».

Это было ужасающе: убийцы из гиммлеровских карательных отрядов жили без угрызений совести и малейшего чувства вины, как признанные члены демократического немецкого послевоенного общества. Уже с 1951 года, когда были освобождены первые преступники из айнзацгрупп, Бен мог встретить их в любое время в ресторане или на трамвае. «Я часто думал об этом, – рассказывает Бен. – Я много ездил, в том числе и на поезде, и всегда сначала заглядывал в купе, чтобы увидеть, кто в нем сидит». До и после того, как были подтверждены казни, ему поступали смертельные угрозы. Он представлял, что может встретить родственников Олендорфа. Если бы его потомки пришли к нему сегодня, он бы сказал им: «Мне очень жаль, он был массовым убийцей. То, что его повесили, не было несправедливостью». Приносить извинения должен не главный обвинитель, раскрывший преступления, – это надлежит сделать преступнику.

Бена не устраивало то, что произошло после Нюрнберга в его и остальных делах. «Освободить массовых убийц было позором. Мне казалось, что некоторые из решений продемонстрировали больше милосердия, чем справедливости», – сказал он, ссылаясь на кредо Макклоя «поставить милосердие над правосудием». Верховный комиссар был «наивен» в своем подходе к проблеме. «Он был связан дружественными узами с Альфридом Круппом и другими известными военными преступниками». В архивах Бена есть фотографии, на которых Макклой и Крупп вместе играют в гольф. «Это особенно меня разозлило. Я был убежден, что Крупп был массовым убийцей», – говорил Бен. К концу войны он вынудил рабочих со своих заводов вернуться в Бухенвальд, вместо того чтобы открыть ворота и отпустить их на свободу. Крупп должен был понимать, что это будет означать верную смерть для невольников. «Король боеприпасов» Альфрид Крупп фон Болен унд Гальбах был приговорен к двенадцати годам тюремного заключения в ходе десятого из последующих Нюрнбергских процессов, названного его именем; кроме того, было вынесено постановление о конфискации его имущества. Макклой помиловал Круппа в рамках своего указа от 31 января 1951 года и вернул ему всю собственность. На подобную снисходительность мог рассчитывать и Фридрих Флик, на фабриках которого десятки тысяч подневольных рабочих «эксплуатировались в ужасных условиях», как установило обвинение по его делу на пятом процессе под американской юрисдикцией. «Болезни и смерть в чудовищных масштабах», – такими, по словам Бена, были последствия рабского труда. В конце 1947 года Флик был приговорен к семи годам тюремного заключения, но уже через два года досрочно освобожден.