Последовал еще более отчетливый образ: он прыгает черезписьменный стол Биффа Куигли, хватает бронзовую кучу собачьего дерьма и бьетего по башке. Яркий образ: разорванная кожа, брызги крови (некоторые попали нафото в рамках), проблеск белой кости, разламывающейся, чтобы обнажить подлыймозг этого типа. Потом решительный жест — собачье говно в бронзе — на место.

Возможно, Куигли что-то приметил, пусть малую толику эмоцийна костлявой физиономии Билли. В глазах его появилась тревога. Он торопливоубрал ноги со стола. Кресло издало привычный свинячий визг.

— Мы можем обговорить… — начал он, и Билли заметил, какнаманикюренный палец потянулся к кнопке интеркома.

Гнев внезапно выдохся, оставив легкую дрожь и холод. Простодостаточно было представить себе, как мозг разбрызгивается из его черепа.Причем не в туманных образах, а в «Текниколор» и со звуком системы «Долби».Добрый старый Бифф это сообразил.

«Господи, да что же происходит с благочестивым БиллиХаллеком, который всегда жертвовал в фонд США и в рождественскую копилку?»

Рассудок вернулся: «Да-а, то был Билли Халлек, который жил вгороде Пресытившихся. Теперь он улизнул в неизвестном направлении».

— Ладно, оставим это все. — Билли кивнул на интерком.

Палец отдернулся прочь. Потом зашарил по столу, пока ненащупал пачку сигарет.

— Не желаете ли закурить, мистер Халлек? Ха-ха!

Билли взял сигарету, осмотрел ее, наклонился, чтобыприкурить. Одна затяжка — и в голове вдруг стало легко.

— Благодарю вас.

— Насчет двух сотен — я, может быть, и загнул, конечно…

— Нет, почему же, вы были правы, — сказал Билли. Он заранееприготовил чеки на сумму триста долларов, полагая, что придется кое-гдеподмазать. Но ни разу ему не пришло в голову то, что это придется делать потакой причине. Билли вытащил бумажник, извлек четыре полусотенных и положил ихрядом с говенной статуэткой Биффа. — Будете держать язык за зубами, когдаПеншли позвонит?

— О, да, сэр! — Бифф сгреб деньги и сунул их в ящик стола ссигаретами. — Вы сами знаете!

— Надеюсь, — ответил Билли. — А теперь расскажите мне оцыганах. — Теперь говорить было легко: куда труднее давались подходы к теме.

Цыгане прибыли в Бангор 10 июня. В контору Биффа пришлиСэмюэл Лемке и Ричард Кросскилл после звонка мистеру Парсонсу и шефу полицииБангора. Речь шла о кратковременной аренде площади с возможным продлением.Кросскилл подписал договор как доверенное лицо «Корпорации Тадуз». В это времямолодой Лемке стоял возле двери, скрестив на груди свои мускулистые руки.

— Ну и как они позолотили вашу ручку? — спросил Билли.

— Извините, не понял? — Бифф вопросительно поднял брови.

— Ну как же? От меня пару сотен, возможно, от моей супруги идрузей — еще сотенку через агента Бартона, который побывал здесь. Да дело не вэтом. Я просто хотел спросить — сколько цыгане дали вам на лапу. Так уж,начистоту, Бифф, — ни с того, ни с сего хорошо руки погрел, верно, Бифф?

Некоторое время Бифф молчал. Потом, не отвечая на вопрос,закончил свою историю.

Кросскилл явился снова, чтобы закрыть договор. Он прибылтринадцатого, а тут как раз позвонили из полиции и от Парсонса. Пошли жалобы отместных жителей. Шеф полиции решил, что пора цыганам убираться подальше.Парсонс хотел того же, но не прочь был позволить задержаться на денек-другой,если бы они повысили плату, скажем, долларов до пятидесяти за ночлег.

Кросскилл выслушал все это, покачал головой и ушел, несказав ни слова. Бифф в полдень вдруг решил заглянуть на площадку у сгоревшегосарая. Подъехал как раз в тот момент, когда цыганский караван отправился впуть.

— Знаю только, что они направились к мосту Чемберлена. Вот ивсе. Почему бы и вам не отправиться в путь, Билл? Честно говоря, вы выглядите,как реклама отпуска в Биафре. У меня прямо мурашки по спине бегут, когда смотрюна вас.

Билли еще держал сигарету в пальцах, ограничившись всегоодной затяжкой. Теперь он наклонился и загасил ее о бронзовое дерьмо. Тлеющиекрошки посыпались на стол.

— Честно говоря, — сказал он Биффу, — я то же самое чувствуюв отношении вас.

Ярость овладела им, и он торопливо покинул контору БиффаКуигли, чтобы не натворить чего-нибудь необдуманного. Вместо него моглизаговорить его руки.

Было двадцать четвертое июня. Цыгане покинули Бангор помосту Чемберлена тринадцатого числа. Он отставал на одиннадцать дней. Всеближе… ближе, но еще далеко.

Он обнаружил, что шоссе номер 15, начинающееся с моста,называлось также Бир Харбор Роуд. Не исключено, что предстояло отправляться вБар Харбор. По пути он решил больше не общаться с агентами по продаженедвижимости и не останавливаться в отелях первого класса. Если люди Бартонаего опережали, Кирк мог нанять еще больше сыщиков на его розыски.

Цыгане тринадцатого числа проехали сорок четыре мили доЭлсуорта. Там им разрешили расположиться у выставочной территории. Потом онипересекли реку Пенобскот и направились в Бакспорт, где пробыли еще три дня,прежде чем продолжить путь вдоль побережья.

Все это Билли узнал двадцать пятого июня. Цыгане покинулиБакспорт во второй половине дня 19 июня.

Теперь он отставал от них всего на неделю.

Обстановка в Бар Харборе была действительно сумасшедшей, каки говорила ему официантка. Она сказала, что главное зрелище в городе — уличныйкарнавал. Все прибрежные города примерно одинаковы, но Бар Харбор ихвозглавляет. Вспомнил, как официантка говорила ему, что, бывало, проводила тамвремя в июле-августе, но теперь старовата стала для таких прогулок.

«Я тоже староват стал для таких городов», подумал Билли. Онсидел на скамейке в парке. На нем были хлопчатобумажные штаны, рубашка скороткими рукавами и с надписью: У БАНГОРА ЕСТЬ ДУША, и спортивный плащ,вешалкой которому служили его костлявые плечи. Он ел мороженое, привлекаянемало любопытных взглядов.

Билли устал. Его тревожило то, что теперь он всегдачувствовал себя усталым, если только не испытывал ярости. Утром, когдаприпарковал машину, вышел и начал показывать фотографии, испытал вдруг опять кошмарноечувство дежавю, обнаружив, что штаны снова сползают с бедер. «Извините», —подумал он, — «с отсутствующих бедер». То были вельветовые брюки, купленные имв магазине военно-морской одежды в Роклэнде. В пояснице брюки имели размердвадцать восемь дюймов. Продавец нервозно заметил ему, что брюки все жевеликоваты для него, поскольку размер его талии скорее как у мальчика. Однакодлина брюк сохранялась все той же — тридцать два дюйма. Для мальчиков такихдлинных брюк не шьют.