Теперь он ел фисташковое мороженое, надеясь, что оноприбавит ему сил.

Билли пытался понять, почему этот маленький очаровательныйгородок, где так трудно припарковать машину и так тесно на тротуарах, вызывал внем гнетущее чувство. Олд Оркард был вульгарен, но его вульгарность былапрямолинейна и открыта. Там ты знал, что призы в тирах — надувательство,сувениры разваливаются в руках, едва отойдешь на несколько шагов. Придетсявозвращаться к торговцу и спорить с ним, пока не вернет деньги. В Олд Оркардемногие женщины были староваты и почти все — толстые. Некоторые из них носили донеприличия маленькие бикини, но большинство — купальные костюмы 50-х годов.Когда они проплывали мимо тебя, раскачивая своими телесами, на ум приходилиобразы подводных лодок, плывущих под громадным давлением на большой глубине.Лопнет обшивка такой мадам, и весь жир попрет наружу.

В воздухе витали ароматы пиццы, мороженого, жареного лука.Время от времени видишь блюющего мальчишку, который слишком долго находился накарусели. Большинство медленно двигавшихся машин в Олд Оркарде, были старыми,подернутыми снизу ржавчиной, и слишком большими. У многих подтекало масло.

Олд Оркард был вульгарен, но при этом было что-то невинное вего откровенности. Вот этого и не хватало Бар Харбору.

Многое здесь было прямой противоположностью Олд Оркарду,словно проходишь сквозь зеркало. Мало видно старых женщин и совсем не виднотолстых. Мало кто из женщин гуляет в купальных костюмах. Похоже, что униформойБар Харбора были теннисные костюмчики, белые туфли, поблекшие джинсы,рубашки-регби или матроски. Билли увидел совсем немного старых автомобилей иеще меньше машин американских марок. Большинство — «саабы», «вольво»,«датсуны», «БМВ», «хонды». И на всех — непременно наклейки с дурацкиминадписями. Были здесь и велосипедисты, лавировавшие среди толпы прохожих имашин на дорогих десятискоростных велосипедах. Как правило, они носилиполяризованные темные очки и козырьки от солнца. В ушах маленькие наушники: сотсутствующими улыбками эти создания слушали кассеты Сони Уокмена. В гаванивиднелся лес мачт, правда, не очень густой, окрашенный не в тусклые тонарыбацких лодок, а сверкавший белизной яхт, которые после празднования Дня Трудаотправлялись в сухие доки.

Публика, слоняющаяся по Бар Харбору, была, в основном, молодая,сообразительная, модно либеральная и богатая. Ночи напролет они проводили нагулянках и вечеринках. Билли кое-как доехал до мотеля «Френчмен Бэй» и дорассвета пролежал, слушая разноголосицу рока, доносившуюся из шести, а можетбыть, и восьми баров. В местной газете сводки об автомобильных авариях инарушениях правил были впечатляющими и немного удручающими.

Билли подумал: «Хочешь знать, почему это место и эти людипроизводят на тебя удручающее впечатление? Я скажу тебе. Они учатся жить втаких городках, как Фэйрвью, вот почему. Закончат учебу, женятся на девушках,которые завершают их любовные приключения, и осядут на лантерн драйвах Америки.Там они будут надевать красные брюки, чтобы поиграть в гольф, и каждый канунНового Года станет для них возможностью полапать чужих жен».

— Да, это удручает, — пробормотал он, и проходившая мимопара с удивлением обернулась на него.

«Они все еще здесь».

Да, они еще находились где-то тут. Мысль оказалась стольестественной, что он не удивился и особенно не возбудился. Он отставал от нихна неделю. Теперь они могли находиться в Маритаймсе или двигаться дальше вдольпобережья. Их прежний распорядок предполагал, что к данному моменту они ужеуехали. Бар Харбор, разумеется, был неподходящим местом для пестрой толпыцыган, поскольку здесь даже сувенирные лавки выглядели дорогими.

Все верно. Кроме одного: они все еще находились здесь, и онэто знал.

— Чую тебя, старик, — прошептал он.

«Конечно же чуешь. Ты теперь должен их чуять».

Мысль на миг встревожила его. Он встал, выбросил остатоксвоего мороженого в мусорную корзину и отправился обратно к продавцумороженого. Тот не слишком обрадовался, увидев, что Билли направляется к нему.

— Не могли бы вы мне помочь? — сказал Билли.

— Нет, уважаемый. Не думаю, — ответил торговец, и Биллизаметил отвращение в его взгляде.

— Вас это может удивить. — Билли ощутил полное спокойствие ипредрешенность. Не «дежа вю», а именно предрешенность. Продавец мороженогохотел отвернуться, но Билли удержал его взглядом. Он обнаружил в себе такуюспособность, словно сам начал обретать сверхъестественные способности. Онизвлек фотографии, которые уже успели помяться и запачкаться и разложил их, каккарты, на прилавке будки мороженщика.

Продавец посмотрел на них, и Билли не удивился, что тот ихсразу узнал. Удовольствия от этого не было — только смутный страх, которыйиспытываешь, когда местный наркоз начинает проходить. В воздухе отчетливо пахломорской солью, и чайки кричали над гаванью.

— Вот этот тип, — сказал продавец мороженого, зачарованноуставившись на снимок Тадуза Лемке. Этот… — ну и кошмар.

— Они еще здесь?

— Здесь, — ответил продавец. — Думаю, что тут еще. Ментывытолкали их из города на второй же день, но им удалось арендовать место уфермера в Текноре. Это недалеко отсюда. Полицейские к ним прицепились из-закакой-то ерунды: разбитые задние фары и прочее. Они намек, видать, поняли.

— Благодарю вас. — Билли собрал фотографии.

— Еще мороженого хотите?

— Нет, спасибо. — Теперь страх стал вполне осознанным, но онбыл смешан с гневом, став обычным его настроением.

— Ну, тогда, может, пойдете своей дорогой, мистер? Выбизнесу не способствуете.

— Да, полагаю, что не способствую.

Билли направился к своей машине. Усталость покинула его.

В тот вечер, в четверть десятого, Билли припарковал машинуна обочине шоссе 37-а, которое уходило к северо-западу от Бар Харбора. Оноказался на вершине холма. Морской бриз шевелил его волосы, одежда развеваласьи хлопала на ветру. Откуда-то сзади, издалека, доносились слабые звуки рока,открывавшие очередную вечеринку в Бар Харборе.

Внизу справа он увидел большой костер, окруженныйавтомашинами, фургонами, трейлерами. На фоне костра мелькали силуэты фигур,слышались звуки разговоров, смех.

Он их догнал.

«Старик там ждет тебя, Билли. Он знает, что ты здесь».

Да. Да, конечно. Старик смог бы всю эту компанию отправитьна край света, если бы пожелал. Но в этом для него было мало удовольствия. Онзаманил Билли именно сюда. Именно этого он захотел.

Страх. Он, как струи дыма, блуждал по пустотам его тела, итаких пустот, казалось ему, становилось в нем все больше. Но и ярость жила тамтоже.