– Давай сконцентрируемся на проблемах, которые стоят перед нами сейчас, – я тянусь к новому кусочку манго. – А не на тех, что ты сама себе придумываешь.

Она хватает горсть виноградин как раз в тот момент, когда я целюсь новым кусочком манго в ее лоб. Мы обе смеемся, наши руки уже измазаны фруктовым соком от импровизированной битвы, когда распахивается дверь. Саенго вжимается в спинку своего стула, пряча грязные руки под столом. Она бы сошла за деталь интерьера, если бы не изогнувшиеся губы и то, как ее волосы топорщатся за спиной. Никто из нас не удосужился умыться перед завтраком.

Однако, в отличие от Саенго, я не пытаюсь спрятать фигурки фруктовых животных в своих руках. Вместо этого закидываю дрейка из папайи в рот.

Наша служанка заходит в комнату, не обращая ни малейшего внимания на наше развлечение. В ее руках охапка роскошной, вышитой золотом ткани. Я замечаю Фаут за дверью в коридоре. Ее короткие волосы прибраны за уши, кончики которых лишь едва заострены. Она выглядит так, словно прибыла, чтобы присоединиться к стражнику Саенго, который всю ночь караулил нас. А затем наша помощница захлопывает входную дверь ногой.

– Идите посмотрите! – служанка проносится мимо нас в спальню. Я швыряю еще один фруктовый кусочек в Саенго, а затем иду следом за служанкой.

В спальне наша помощница уже расправляет роскошное золотистое платье и сочетающуюся с ним накидку. Я делаю медленный вдох.

Стиль немного старомодный, но явно ньювалинский. Изысканная позолоченная вышивка украшает высокий воротник и оба рукава, блуза на тон темнее, чем складки юбки, которые свободно и воздушно разлетаются, точно золотые лучи между вставками из паучьего кружева. Пояс красного золота расшит блестящими бусинами, которые делают цвет еще насыщеннее. Даже не касаясь ткани, я понимаю, что это паучий шелк.

Помощница широко улыбается, расстилая наряд на моей кровати.

– Ну разве не красота? О, для Саенго тоже есть платье.

Она подбегает ко второй стопке ткани, которую оставила на кровати Саенго, и расправляет. Наряд сшит в совершенно другом стиле. Глубокий вырез, высокая талия, а рукава длинные, разлетающиеся, ниспадающие на длинную юбку.

– Раз уж вы подружились с Хлау Тейерном, я подыскала вам кое-что более подходящее, – говорит она.

– Я не дружу с Тейерном, – меня воротит от одной мысли об этом. – И он даже не виделся еще с Саенго.

Помощница отмахивается от моего комментария.

– Пусть и так. Этот цвет отлично подойдет к вашему оттенку кожи.

– Где вы вообще отыскали такие роскошные наряды в Краю Пряльщиков? – я направляюсь в умывальню, чтобы помыть руки и умыться. Пустая трата времени наряжаться в подобное для кого-то как Тейерн. Он мне не друг, хотя по крайней мере и не враг.

Мои руки не дрожат, когда я зачерпываю ладонями воду из серебряного тазика, чтобы отмыть пальцы.

«Не всем выгодно то, на что ты способна».

Нет. Он бы не посмел. Отправить за моей головой тенеблагословленного, чьи способности уступают его собственным, было бы глупым поступком с его стороны. И тем не менее этот наемник назвал меня оружием в руках шаманов, а Тейерн не скрывал тот факт, что я ему не по душе.

– Они принадлежали предыдущим гостям, – сообщает помощница из спальни.

Я закрываю глаза и продолжаю умываться. У меня еще будет потом время поразмыслить нам тем, работал ли наемник в одиночку или его кто-то подослал.

Вернувшись в спальню, я замечаю Саенго, сидящую на краю кровати у наряда, выражение ее лица непроницаемое, а ее пальцы гладят шелковый рукав платья, предназначенного ей.

– Некоторые гости, которые бывают здесь часто, недооценивают, как сложно путешествовать через Мертвый Лес, – продолжает наша помощница. – Порой, чтобы обратный путь занял у них меньше времени, они оставляют вещи, которые принесли с собой.

И все же прежний владелец нарядов должен был быть благородных кровей, раз мог позволить себе бросить такие дорогие платья из паучьего шелка.

Переглянувшись с Саенго, я говорю:

– Мы с Саенго справимся одни. Спасибо вам большое.

Женщина вскидывает бровь, однако ничего не говорит. Она вежливо кланяется и покидает нас, осторожно закрывая за собой дверь. Я поворачиваюсь к Саенго, не зная даже, что собираюсь сказать. В ее печали виновата я, и я понятия не имею, как все исправить иначе, как продолжать выполнять свое обещание, данное Ронину.

За миг до того, как молчание между нами начинает быть неуютным, Саенго натягивает на свое лицо улыбку и поднимается с кровати.

– Платья и правда красивые. Отец обещал подарить мне наряд из паучьего шелка в день моей свадьбы. Полагаю, теперь этому вряд ли суждено исполниться.

– Саенго, – начинаю я, но она меня обрывает.

– Мне нравится, какой счастливой ты выглядишь при виде красивых вещей. – Она пересекает комнату и подходит к наряду на моей кровати. – Давай я помогу тебе его примерить.

С неохотой я все же стягиваю свою ночную сорочку. По сравнению с многослойными костюмами, какие сейчас в моде в Эвейвине, с платьем справиться куда проще.

Пока она помогает мне надеть тонкий подъюбник, я говорю:

– Думаешь, в садовом лабиринте вчера был пряльщик?

Паутины по всему замку являются достаточным доказательством того, что на территории должны быть пряльщики. Хотя, скорее всего, именно это я слышала вчера ночью, давление той странной силы не дает мне покоя. От одного воспоминания у меня напрягаются все мышцы, и мне хочется смахнуть руки Саенго и броситься обратно в тот сад. Приходится собрать всю свою волю, чтобы мысленно отвернуться от того неизвестного чувства.

– Мне бы хотелось увидеть пряльщика, – Саенго задумчиво наклоняет голову. Она протягивает мне платье, и я просовываю руки в его рукава.

– А мне нет. После всех тех тварей, на которых меня заставляла охотиться Кендара, я не жажду встречи с восьминогим существом размером больше, чем дрейк, во тьме садового лабиринта.

Саенго обвивает один конец ткани вокруг другого и застегивает блузу на крошечные переливающиеся пуговички. Я никогда не носила ничего столь изысканного в своей жизни. Единственный парадный наряд, что у меня есть, – бледно-розовый атласный халат, который Саенго подарила мне на окончание Гильдии принца, – остался на дне моего сундука.

Халат наверняка уже конфисковали офицеры вместе со всеми моими принадлежностями: стареньким томиком эвейвианских мифов и фольклорных сказок; засушенным цветком сливы, спрятанным между страницами; куклы, которую я купила на стипендию, полученную в первый месяц учебы в Гильдии королевы; салфетки с вышивкой в виде цветущих гор, купленной на фестивале; нескольких билетов на спектакли, куда мы ходили с Саенго; самой первой записки, написанной мне Кендарой, состоящей из одной-единственной фразы о времени и месте встречи, которая не имеет никакой ценности для любого другого человека.