Выскакивая из-за деревьев, я сталкиваюсь с Фаут, едва не сбивая ее с ног.

– Тише, тише! – она хватает меня за плечи.

Я отталкиваю ее и несусь дальше, не могу даже думать или спокойно дышать, пока белый навес не остается позади меня и твердая почва снова не появляется под ногами.

Я отворачиваюсь от стражников, которые косятся на нас с новой порцией любопытства, чтобы те не увидели мое перекошенное от паники лицо. Мои щеки горят от стыда, а грудь вздымается при каждом вдохе. Саенго зовет меня по имени, но я так сильно дрожу, что не могу сконцентрироваться ни на чем помимо того, чтобы по очереди переставлять ноги, одну вперед другой. Я даже не могу потом вспомнить, как оказалась в замке, когда неожиданно подхожу к двери своей комнаты, мне хочется лишь принять горячую ванну, чтобы смыть с себя ощущения прикосновений тех смертоносных веток и останков тенеблагословленного.

Толкая дверь, я вхожу и захлопываю за собой. Но рука Фаут хватается за створку, ловя ее.

– Можно мне войти? – спрашивает она.

Мне хочется выгнать ее, но слова замирают в моем горле. Она поступила по-дружески, когда согласилась пойти со мной к Мертвому Лесу, хотя могла легко отказаться. Уверена, отданный ей приказ о том, что она должна всюду находиться рядом со мной, исключает необходимость следовать за моими глупыми импульсами и желаниями прогуляться среди проклятых деревьев. Поэтому я делаю жест рукой, разрешая ей войти. Она кивает в знак благодарности и заходит в комнату за миг до того, как Саенго тоже появляется на пороге, тяжело дыша от бега. Стражник Саенго маячит в коридоре за ее спиной.

– Что произошло? – спрашивает Саенго, закрывая за собой дверь с большей осторожностью, чем пыталась это сделать я.

Фаут неуверенно останавливается посреди комнаты.

– Все прошло не очень удачно.

Я бросаю свои мечи на диван.

– Тебе хочется посмеяться над этим?

– Я не смеюсь, я констатирую факт. И все же, – голос Фаут смягчается, когда она добавляет: – Нужна неимоверная храбрость, просто чтобы войти в Мертвый Лес. И ты была там дольше, чем я ожидала.

Я падаю на диван и начинаю снимать свои ботинки.

– Мне не нужна твоя похвала.

Брови Фаут опускаются, а морщинки вокруг ее губ натягиваются. Вежливо кланяясь, она разворачивается, чтобы уйти.

Я вздрагиваю, чувствую себя стервой, даже не глядя на сердитый взгляд Саенго.

– Погоди, – говорю я.

Фаут останавливается, уже взявшись за дверную ручку. Я тру ладонями лицо, а затем провожу рукой по косе, чтобы потом лишь недовольно дернуть за кончик. Гневно смотрю на свои трясущиеся руки, нервничая от своей же нервозности. Потребуется немало времени, прежде чем я смогу перестать думать о том тенеблагословленном и его воющем искалеченном теле, выползающем из дерева.

– Прости, что сорвалась на тебя. Я просто… – я зажмуриваюсь. – Кое-что… кое-что было… это была плоть. Она появилась из дерева. Это выглядело… ужасно. – Я знаю, что мои слова звучат непонятно и почти безумно, но Фаут будто бы понимает, о чем речь, потому что ее глаза распахиваются шире.

– В деревьях оказался кто-то новый? – удивленно спрашивает она.

– Думаю, да, – аккуратно подтверждаю я.

Саенго застывает, а затем бледнеет.

Фаут выглядит так, словно чувствует себя неуютно, когда трет большим пальцем рукоятку своего меча.

– Тогда понятно, почему никто сегодня не мог найти Камрина. Бедный дурак.

Я отворачиваюсь, потирая замершие руки.

– Он был одним из слуг?

– Оруженосцем, в общем-то. Он провел с нами больше года, так что должен был понимать, что не следует подходить близко к деревьям. Не уверена, что подобное вообще происходило когда-нибудь прежде. Необходимо сообщить лорду Ронину как можно скорее.

Значит, получается, что напавший на меня и правда был одним из служащих в замке и провел здесь уже немало времени. Интересно. Если местные слуги или солдаты раньше и оказывались в ловушке деревьев, Ронин виртуозно это скрывал. Иначе бы слухи расползлись тут же – о том, что Край Пряльщиков не безопасен, даже когда Ронин рядом.

– Мне жаль, что тебе пришлось такое пережить, – говорит дальше Фаут. – Те, кого забирают деревья, становятся… ну, мне не нужно тебе объяснять. Деревья со временем переваривают тела, и только потому, что его поглотили совсем недавно, он еще… не до конца поглощен. Их души тоже оказываются в ловушке Леса. Чем старше душа, тем больше разрастается Мертвый Лес, пока душа и тело не превращаются в древесину, гниль и гнев.

Меня трясет при мысли об этом. Тенеблагословленный, Камрин, теперь вне досягаемости моей помощи, если только я не разберусь, как работает мое магическое ремесло, а вместо того, чтобы смело остаться на месте и пробудить свою магию, я позволила страху взять надо мной верх.

– Мне не следовало убегать.

– Признаюсь, я готова была тебя презирать, когда вы только прибыли. По моему опыту, сиятелям не всегда можно доверять решение дел, особенно таких священных, как источник жизни и магия другого шамана. Однако ты куда более смелая и сильная, чем я ожидала. И ты сражаешься с таким рвением, каким может похвастаться не каждый солнечный воин Ньювалинской империи.

Я с любопытством на нее кошусь.

– Спасибо?

– Пойдем, – говорит Саенго, протягивая мне руку. – Ты можешь помочь мне потренироваться втыкать острые предметы в мишени. Мне это всегда помогает.

* * *

Солнце уже село, когда врачевательница Тейерна прибыла. К моему негодованию, она настояла на том, чтобы пообщаться с Саенго наедине.

Фаут сидит со мной в соседней комнате, дожидаясь. Она расположила свое длинное, тонкое тело на диване и изучает стопку книг, которые лежат на столике рядом.

Так как у Саенго сегодня было и без того много переживаний, я не стала рассказывать ей о своих подозрениях по поводу того, кто мог послать того тенеблагословленного убить меня. Мне не нравится, что приходится доверять личной врачевательнице Тейерна, хотя женщина кажется искренне обеспокоенной состоянием Саенго. Лишь по этой единственной причине я не стала спорить и оставила их вдвоем, и меня уж точно не волнует, какие там приказы отдал Ронин.

Если тот тенеблагословленный убийца работал по указаниям Тейерна, напрашивается вопрос: каким образом моя смерть будет полезна конкретно ему? Саенго говорит, что существование целителя душ может принести важные перемены в жизнь шаманов. Быть может, Тейерн полагает, что если меня убьет тенеблагословленный, то Ньювалинская империя рассердится достаточно сильно, чтобы разорвать его помолвку с принцессой?

Однако моя смерть может еще и привести к войне. Неужели Тейерн готов всем рискнуть и зайти так далеко?

Пока Фаут листает страницы книги о мифологии восточных провинций Ньювалинской империи, тех, что граничат с Мертвым Лесом, я открываю сборник с информацией о шаманских ремеслах и призваниях. Пролистываю первые четыре: огонь, вода, земля и ветер. Позже прочитаю их как следует. Сейчас же меня интересуют лишь ремесла сиятелей.