– Он всегда был со странностями, – продолжал Джепп. – Всевидел по-своему. Он гений, не спорю, но недаром говорят, что все генииненормальные и в любую минуту могут совсем рехнуться. Ему хочется, чтобы всебыло трудно. Простой случай ему не годится, он хочет мучиться. Он слишком далекот реальности и все время играет сам с собой в какую-то игру. Как старушка,которая раскладывает пасьянс. Если он не сходится, она начинает передергивать.А с ним наоборот. Он передергивает, если пасьянс слишком быстро сходится. Чтобыбыло потруднее! И докажите мне, что я не прав.

Я не нашелся что ему возразить. Я был слишком взволнован ирасстроен, чтобы спокойно рассуждать, тем более что и мне самому поведениеПуаро казалось странным. А поскольку я был очень привязан к моемуэксцентричному другу, я волновался гораздо больше, чем могло показаться состороны.

Мрачное молчание было прервано появлением Пуаро. Я срадостью отметил, что теперь он был совершенно спокоен. Аккуратно сняв шляпу,он положил ее вместе с тростью на стол и уселся на свое обычное место.

– Вы здесь, дорогой Джепп. Какая удача! Я как раз думал отом, что должен как можно скорее повидаться с вами.

Джепп молча смотрел на него, так как понимал, что это всеголишь вступление, и ждал продолжения. Оно не заставило себя ждать.

– Ecoutez[53], Джепп, – спокойно произнес Пуаро. – Мы неправы. Мы все не правы. И как это ни тяжко, нужно признать, что мы совершилиошибку.

– Не волнуйтесь, Пуаро, – примирительно сказал Джепп.

– При чем здесь волнение? Я глубоко удручен.

– Чем? Тем, что этот молодой человек понесет заслуженноенаказание?

– Нет. Тем, что я внушил вам эту идею. Да-да, я, ЭркюльПуаро! Я привлек ваше внимание к Карлотте Адамс, я посоветовал выяснить, о чемона писала сестре. Я направлял каждый ваш шаг!

– Эти шаги я предпринял бы и сам, – брюзгливо отозвалсяДжепп. – Вы всего лишь немного меня опередили.

– Cela ce peut[54]. Но меня это не утешает. Если мои идеинанесут вам – вашей репутации – вред, я себе этого никогда не прощу!

Джепп слушал его с веселым изумлением, и мне показалось, чтоон углядел в высказываниях Пуаро не слишком благородные мотивы. Он подозревал,что Пуаро завидует ему, столь удачно разрешившему сложную задачу!

– Не волнуйтесь, – повторил он. – Я не стану скрывать, чтокое-чем обязан вам в этом деле.

И он подмигнул мне.

– Оставьте! Я за похвалами не гонюсь! – Пуаро даже языкомприщелкнул от нетерпения. – Более того, хвалить здесь некого и не за что. У васпод ногами пропасть, и виноват в этом я, Эркюль Пуаро!

Он замолк с выражением глубокого горя на лице. Джепп невыдержал и расхохотался во все горло. Пуаро надулся.

– Простите, мсье Пуаро – Джепп вытер глаза. – Но у вас такойвид, будто наступил конец света. Давайте не углубляться. Я все беру на себя.Процесс будет шумным, тут вы правы. Но будьте уверены, я сделаю все, чтобыэтого молодчика признали виновным. Не исключено, конечно, что умный адвокатспасет его светлость от виселицы, – присяжные у нас сердобольные. Но и в этомслучае мне хуже не станет. Всем будет ясно, что мы поймали убийцу, а повесятего или нет – это уж другое дело. А если вдруг в суд явится младшая помощницагорничной, зарыдает и скажет, что убила она, – что ж, я выпью таблетку и небуду жаловаться на вас. Вот так.

Пуаро смотрел на него с тихой грустью.

– Как вы уверены! Как вы всегда уверены! Вы никогда несомневаетесь, никогда не спрашиваете себя: а прав ли я? Никогда не размышляете,не говорите себе: это слишком просто!

– И прекрасно себя чувствую! А вот вы, простите за резкость,каждый раз слетаете на этих вопросах с катушек. Почему дело не может бытьпростым? Что в этом плохого?

Пуаро вздохнул и безнадежно покачал головой.

– C'est fini![55] Я больше ничего не скажу.

– Вот и хорошо! – с облегчением произнес Джепп. – Вернемся кнашим баранам. Хотите, расскажу, чем я занимался?

– Разумеется!

– Я нанес визит достопочтенной Аделе, и она слово в словоповторила рассказ его светлости. Может быть, они работают в паре, носомневаюсь. Скорее всего он ее обманул. К тому же она в него явно влюблена. Всязатряслась, когда узнала, что он арестован.

– Правда? А секретарша – мисс Кэррол?

– Вроде бы не особенно удивилась. Хотя кто ее знает...

– А жемчуг? – спросил я. – Выдумка это или правда?

– Чистая правда. Он отнес его в заклад на следующее утро. Носути это не меняет. Я думаю, что он решился на убийство в театре. Он был вотчаянии, не знал, как поступить, и в тот момент, когда он увидел своюдвоюродную сестру, у него в голове возник план. В принципе он был к нему готов– вот почему у него оказался ключ. Я не верю, что он его «вдруг» нашел и«машинально» положил в карман. Так вот, он говорит с кузиной и понимает, что еетоже можно использовать, чтобы подтвердить потом свою невиновность. Он строитей глазки, намекает на жемчуг, она ловится на эту удочку, и они уезжают изтеатра. Как только она заходит в дом, он следует за ней и прямиком направляетсяв библиотеку. Возможно, лорд Эджвер задремал в кресле. Как бы то ни было, онрасправляется с ним в течение нескольких секунд и выходит в холл. Наверное, онхотел опередить свою кузину и выйти из дома раньше ее, чтобы она застала его наулице, у такси. Таксист тоже мог не заметить, что он заходит в дом, они ведьподъехали с противоположной стороны, и таксист сидел спиной к дому. Для негонаш герой делал вид, что прогуливается туда-сюда в ожидании дамы.

На следующий день Марш, разумеется, закладывает жемчуг.Пусть думают, чт?? он без гроша! Затем, когда о преступлении становитсяизвестно, он запугивает девушку, и они решают сообщить, что провели антрактвместе, в театре.

– Тогда почему они этого не сделали? – спросил Пуаро, глядяна него в упор.

Джепп пожал плечами.

– Он передумал. Или решил, что ей такое не под силу. Онаведь нервная.

– Да, – задумчиво произнес Пуаро, – нервная. А не кажетсявам, – добавил он после недолгого раздумья, – что капитану Маршу значительнопроще было бы съездить на Риджентгейт одному? Тихонько открыть дверь своимключом, убить дядю и вернуться в театр. Зачем ему понадобился таксист под окноми нервная девушка, которая в любую минуту может спуститься по лестнице, а потоми выдать его?