— Просил что-то передать?

— Да. Сообщил, что из столицы поедет в Рейлин. Просил быть аккуратней.

Да, это-то я как раз и слышала уже. Интересно, это он превентивно попросил или у него есть причина для подобного?

Влекомая этими мыслями, я не спеша переодеваюсь и так же, без лишней суеты, собираю вещи в дорогу. Пару платьев, свитер, штаны, несколько пар белья… отдельно в сумку отправляются вязаные подарки для семьи и сладости, купленные в Нойремштире. Застегнув сумку, я привычно украшаю её защитной вязью и, присев перед зеркалом, заплетаю две тугие косы — Тайра любит, когда у меня волнистые пряди.

Утро выдается суетным — я просыпаюсь рано и несколько часов провожу за хлопотами: езжу за продуктами, раскладываю вещи по местам, а затем, присев за стол, подписываю праздничные открытки. Тайра, которой я выделила деньги на обновление гардероба, зайдет на почту по пути домой — как раз после праздника и доставят. После завтрака созваниваюсь с Ирмисом и долго выслушиваю причитания его жены. Коллеге повезло — он единственный из всех нас обрел семейное счастье. Правда, сейчас это счастье, кажется, готово надавать всем нам по голове.

Вернувшаяся с улицы Терра, вытряхивает заснеженную дубленку.

— Опять снегопад, мисс Локуэл, — информирует она, — говорят, до завтрашнего утра.

— Снеговик, снежки, санки, — перечисляю я себе под нос, не сдерживая улыбки.

В том, что утро дня Отца проведу в движении, я не сомневаюсь.

В дилижансе мне опять удается почитать и, пользуясь случаем, я дочитываю приключенческий роман. Послевкусие после прочтения приятное и некоторое время я бездумно смотрю в окно, наблюдая, как мимо проносится белое одеяло поля, украшенное черными росчерками деревьев. Интересно, где сейчас Риндан — ещё в столице или уже едет в Рейлин суточным экспрессом? Встретят ли его на вокзале? Наверное, да — судя по рассказам инквизитора, семья у него дружная. Да и шоколад же везет…

Поглощенная приятными мыслями, я не замечаю, как мы сворачиваем в узкий переулок и останавливаемся у низкого голубого забора с белыми столбиками. Прийти в себя я не успеваю — в ушах звучит уже знакомое:

— Тётя Мейд! — и я привычно закатываю глаза.

Адель отряхивает мою шубку и, повесив на плечики, убирает в шкаф:

— Совсем пропала! — ворчит она, — могла бы хоть позвонить! Четыре слова — “я жива, дорогая сестра!” Сложно, что ли?

— Ну прости! — подгадав момент, я обнимаю Адель сзади. Моя ладонь ложится на огромный живот и я тут же чувствую слабый толчок изнутри.

— Сговорились все! — фыркает сестра, — еще не родился, а уже с тобой заодно!

— Думаешь, мальчик будет? — смеюсь.

— Если и девочка, то такая же шебутная, как и ты, — Адель выпутывается из хватки моих рук и кивает на коридор, ведущий в кухню, — беги давай, рассказывать будешь.

Но я оглядываюсь, услышав непривычную тишину.

— Джо где?

— В кабинете засел. У него очередной контракт со столицей — какие-то там ваши эмоциональные дела, — Адель машет руками, — ничего не понимаю в этом! Сказал не беспокоить — я не беспокою.

Причина уважительная. Муж сестры действительно хороший специалист — один из лучших в области зелий и знания особенностей дара. И, хоть из Лойса он уже не выезжает, часто страждущие приезжают именно к нему, что вынуждает сестру всегда держать наготове гостевую комнату.

Я прохожу в кухню. Небольшое помещение сверкает чистотой. Вкусно пахнет чем-то мясным и я тут же сглатываю слюну. Это не укрывается от сестры.

— Через три часа будем обедать. Пока могу предложить бутерброды и чай.

Но я уже и на бутерброды согласна и, наблюдая, как споро Адель нарезает хрустящую булку, забираюсь на высокий стул.

— Итак… — подает голос сестра.

Она всегда так начинает. Издалека, украдкой, будто давая мне возможность сообщить первой. Признаться, я почти всегда пользуюсь этой уловкой, но сегодня информацию из меня придется тянуть клещами.

— С кем ты ездила в Нойремштир? — и Адель бросает на меня быстрый заинтересованный взгляд.

— С коллегой с работы, — я дотрагиваюсь до хрупкого цветка хризантемы в узкой вазе. Сестра любит горьковатый осенний аромат — и Джо об этом не забывает, доставая редкие цветы даже зимой.

Даже сейчас.

— Он…

— Инквизитор, — все же ускоряюсь я и, торопясь опередить удивление, поясняю, — из новых.

— Вот, значит, как… — протягивает Адель, подвигая ко мне тарелку с бутербродами, — быстро вы…

— Уж кто бы говорил, — фыркаю я, рассматривая произведения искусства, украшенные веточками петрушки и ломтиками огурца.

Я знаю, о чем говорю. Отношения Адель и Джо тоже развивались молниеносно. Если бы не смерть отца и необходимость привести дела в порядок у меня могло бы быть уже куда больше племянников.

— Думаешь, у вас все серьезно?

Впившись зубами в бутерброд, я пожимаю плечами:

— Же жнаю… — звучит не очень, поэтому приходится прожевать, прежде чем продолжить, — если честно, мне страшно. Нет, все замечательно, все прекрасно, но… — не зная, как продолжить, я замолкаю.

Но Адель делает правильные выводы.

— Все слишком хорошо, да? — тихо спрашивает она и я, неожиданно вспыхнув, киваю.

— Слишком. И я не знаю, что с этим делать.

Чайник тихо свистит, привлекая наше внимание и Адель на миг отвлекается, поворачивая выключатель. Но я понимаю, что она уже знает, что сказать. И это происходит — повернувшись, сестра мимоходом дотрагивается до живота, на мгновение застывает, будто прислушиваясь к происходящему внутри и, вынырнув из каких-то своих, только ей известных мыслей, резюмирует:

— Наслаждаться, Мейделин. Наслаждаться.

Мы долго сидим на кухне, наблюдая, как резвящиеся на улице Тайра и Лой под предводительством черноволосого паренька делают снежную крепость. Поддавшись царящей здесь атмосфере откровенности, я расказываю сестре о Риндане. О ситуации с резервом упоминаю вскользь — ни к чему Адель знать, что Максвелл выдернул меня из этого состояния буквально в последний момент. Рассказ о нашей поездке вызывает у сестры улыбку — хоть она и мимолетно хмурится, стоит мне упомянуть об окружающей меня роскоши. Инквизиторы, конечно, получают больше других одаренных — да еще и надбавка за уровень эмпатии хорошая — но даже с учетом этого мне приходится констатировать, что наше путешествие влетело Риндану в копеечку.

Скрип коляски раздается в тот момент, когда, устав от безделья, я прошу Адель занять меня чем-то.

— И кто же к нам наконец пожаловал? — с порога приветствует меня Джо и я, по старой традиции, расцеловываю его в обе щеки, — ну, как резерв?

— Неплохо, — я внезапно вспоминаю про странную реакцию на зелье и мое изменившееся состояние не укрывается от мужчины. Он едва заметно сводит брови и тут же, бросив беглый взгляд на Адель, кивает мне в сторону своего кабинета.