Шанс для дознавателя - Варвара Ветрова

Узкие зарешеченные окна проносятся мимо. Шагая по коридору, я не обращаю внимания на вид в них. Всё и так ясно — середина зимы, ранний рассвет, который перейдет в такой же ранний серый закат. В крепости, впрочем, никакой разницы — здесь каждый кирпич пропитан болью и слезами. Здесь своя зима.

— Восьмая допросная.

Я киваю, не оборачиваясь. Вновь знакомые стены, выкрашенные зеленой старой краской. Вновь ряд скучных вопросов, которые наверняка перерастут в яростную схватку. А вот что из этого всего вынесу я — отдельный вопрос.

Толкаю дверь, враз оказываясь в узкой комнате. В противоположной стене — дверь. В центре помещения — стол, два стула. Яркая лампа, которую я сходу приглушаю. И — темная завеса магии отрицания, за которой стандартно стоит инквизитор. Его постамент пуст — а значит, тоже сейчас появится.

— Именем Великой тримудрой Богини!

Открываю папку, игнорируя стандартные фразы секретаря. Пятый год одно и то же.

— Дежурный дознаватель?

— Мейделин Локуэл, — заученно откликаюсь, вызывая в мозгу стандартный отзыв, — именем всего сущего клянусь не причинить зла и отделить зерна от плевел!

— Дежурный инквизитор?

— Риндан Максвелл, — глубокий зычный голос заставляет меня удивленно подянть бровь. Телепортировался, значит, — именем всего сущего клянусь не причинить зла и отличить правду от лжи!

Голос мне не знаком, имя — тоже. Значит, новичок. Не удивительно, учитывая тот факт, что на прошлой неделе уволился почти весь инквизиторский состав.

— Да свершиться правосудие! — заканчивает секретарь и приступает к конструктиву, — введите задержанную!

Дверь открывается, являя мне заплаканную девушку в разорванном на груди зеленом платье в сопровождении двух гвардейцев кардинала. Я молчу, чувствуя, как мои губы против моей же воли сжимаются в линию. Нехорошо — владеть лицом нужно в полной мере. Но произвола я не допускаю, а в работе — уж тем более.

— Принесите плед, — прошу сдержанно, — и воду. — И, уже обращаясь к девушке, прошу, — успокойтесь, пожалуйста. Давайте побеседуем.

Закрываю папку, успокаивающе кладу пустые руки ладонями вверх на стол, откидываясь на спинку стула. Вот так — пусть знает, что я не причиню ей вреда.

Мы сидим так некоторое время, пока не приносят искомое. Протягиваю девушке плед, предлагаю воду. Наблюдаю, как маска ужаса на лице сменяется на более человеческое выражение. И — приступаю.

— Имя?

— Терра Уилсон.

— Должность?

— Служанка в доме Гордона Морриса.

— За что задержана?

— За воровство, — подает голос один из гвардейцев.

Жестом прошу его замолчать и вновь смотрю на Терру.

— Так за что?

— Хозяин… — она всхлипывает, — приставал. Неоднократно. Грозился уволить.

— А вы? — вопреки всем инструкциям у меня нет желания “тыкать” арестованным.

— Отказала. И он… — худые плечики начинают подрагивать и девушка закрывает лицо ладонями.

Но мне уже всё понятно.

— Он поднимал на вас руку?

Плечи подрагивают сильнее и к ним примешиваются тихие рыдания.

— Приведите господина Морриса.

Пока секретарь отдает распоряжения, я смотрю на Терру, стараясь впитать всё.

Букет эмоций разрознен, но мне не привыкать. Страх. Отчаяние. Боль — как физическая, так и моральная. Обида. Несправедливость. И — ожидание света в конце тоннеля.

Последнее, впрочем, неизменно у заведомо невиновных.

Спустя несколько минут девушку уводят. Мы не обмениваемся и словом — но я знаю, что сейчас её накормят и предоставят теплое одеяло.

Так всегда в мою смену. И, хоть я и доверяю коллегам, всё равно зайду — проверю.

В ожидании господина Морриса я постукиваю пальцами по столешнице. Торопиться некуда — до окончания смены ещё целых три часа, а дома ждет нетопленный камин и позавчерашние щи. Горничной нет уже полтора месяца — и, несмотря на регулярные объявления в газету и недурное жалование, претендентки обходят мой дом стороной.

Шутка ли — с дознавателем связываться?

Моррис входит сам. Дорогой сюртук, белоснежный воротник — холеный, как индюк. Он и напоминает индюка. Брезгливо отодвинув стул, мужчина садится на самый краешек и тут же замирает от моего вопроса:

— Домогались?

От магической завесы идет едва заметная волна недовольства. Успокаивающе киваю головой — поняла уже, что перестаралась. Формулирую вопрос иначе:

— Вы делали непристойные предложения мисс Уилсон?

Лысая, как шар, голова Морриса мгновенно покрывается бисеринками пота, а сам он бледнеет. Ответ мне уже не нужен, но я всё же предпочитаю соблюсти протокол.

— Нет, что вы!

— Виновен! — выдаю, едва дождавшись реплики.

— Подтверждаю! — доносится из-за завесы.

Вот и всё. Открывая папку, будто во сне наблюдаю, как уводят брыкающегося Морриса. К нему будет применено пристальное дознание, а затем вынесено наказание соразмерно поступку.

Cекретарь выходит следом за обвиняемым, плотно притворяя за собой дверь. Вздыхая, я достаю из папки лист бумаги, переносное перо. Писанины здесь, конечно…

— Не любите насильников? — раздается над самым ухом.

— Не люблю, — соглашаюсь я и всё таки поднимаю голову.

Первое, что выхватывает мой взгляд — глаза. Продолговатые, с кошачьим разрезом, зеленые. Красивые. К ним прилагается четко очерченный овал лица, тонкий нос с чуть раздутыми, хищными ноздрями и подбородок с ямочкой. Темные волосы, забранные назад, довершают картину.

— Вам следовало уйти порталом. Положено по протоколу.

— Не люблю протоколы, — хрипло смеется инквизитор, — по правилам, я обязан воспользоваться им единожды во время заседания. Я воспользовался.

Хитро. Усмехаюсь, перевожу взгляд на бумагу и тут же тухну.

— В таком случае, можете покинуть допросную через дверь.

— Пожалуй, так и сделаю, — в его голосе все ещё сквозит улыбка, — мы с вами ещё увидимся, мисс Локуэл?

— Разумеется, — киваю я, выводя первые символы на бумаге, — на дежурствах.

— И всё?

— Я не задействована в пристальном дознании, — качаю головой я, — но там вам знакомств хватит. А теперь простите, мистер…

— Максвелл, — ещё раз повторяет он, хоть я и готова поклясться, что он понял мою небольшую уловку, — можно просто по имени — Риндан. Так не забудете.