«Разговаривайте со мной сколько хотите, ладно? – мысленно выпалила я. – Мне нравится вас слушать. И потом, я предпочитаю друзей, а не слуг».

«Спасибо. Мы будем с тобой разговаривать». – Грустные нотки исчезли. Мирддин снова обернулся ко мне, и теперь глаза его излучали тепло. Он улыбался по-собачьи. И Ча улыбался.

Мы тщательно осматривали все вокруг – мы всегда внимательны в дозоре. Каждый боковой туннель тщательно обшаривали. И когда мы нырнули в какое-то ответвление и скрылись от камеры, это не выглядело странным. Я вытащила бутылку, чтобы наскоро глотнуть воды, а Ча поспешил ко мне с посланием в пасти.

Я вытащила письмо (у Гончих пасти чистые и сухие) и быстро развернула. Оно оказалось не от Учителя Кедо, а от Учителя Джеффриза, нашего старейшины, который вроде как главный в Монастыре. В письме Учитель Джеффриз, пренебрегая любезностями, переходил сразу к делу: «Твое письмо нас обеспокоило. Нам нужно время, чтобы разобраться в ситуации и изучить архивы – только тогда мы сумеем дать тебе взвешенный совет. Мы не знаем, что может означать гибель обнаруженного тобою Псаймона. Однако Старший Псаймон весьма недвусмысленно предостерег тебя, и это само по себе говорит, что это не был несчастный случай и что псайкорпус всеми силами стремится скрыть факт гибели Псаймона. Что касается нового вида пришлецов, тут я могу тебе сказать, что подобное случалось и ранее. В архивах Пика должны быть записи об этом, поскольку в нашем архиве они имеются. Такое происходит, когда пришлецы изыскивают средство против защит, созданных людьми. Мы в Монастыре полагаем, что сейчас именно так и обстоит дело, раз уж ты обнаруживаешь тварей там, где их быть не должно. Мы считаем, что дезертирство Аса Стёрджиса тоже с этим как-то связано. Нам нужно произвести разыскания в старинных записях и проверить, бывали ли случаи, когда человек, ушедший с пришлецами, выступал в роли их союзника. Житель, которого ты встретила у поезда, предложил тебе службу – значит, такое возможно. Но пришлец высокого ранга, предупреждающий тебя об опасности… Это у нас в голове не укладывается. В наших записях подобное поведение Жителей нигде не упоминается. Это может быть обман, ловушка. Но с учетом всех изложенных тобою обстоятельств мы теряемся в догадках, с какой целью Житель тебя обманывает.

Мы проведем изыскания и узнаем что-то еще – и сразу сообщим тебе. А пока что полагайся на Гончих. Пусть даже больше полагаться не на кого».

В итоге наша прогулка по водостоку оказалась не такой уж беспросветно унылой. Примерно в середине дозора нас кое-что поджидало. Кое-что, определенно непосильное для полицейского департамента Пик-Цивитаса.

Сначала нам повстречались пришлецы. В этот раз не новый вид, а пара огров. На огров мне уже доводилось Охотиться: на склонах гор в окрестностях Монастыря они не редкость и, в отличие от троллей, прекрасно переносят солнечный свет. Мне удалось, отбросив обоих огров к стене, вышибить из них дух, а Гончие их прикончили.

Огры, когда умирают, превращаются в камень. Камень на наших глазах раскрошился в гравий, а гравий рассыпался в песок. На бетонном полу осталась только кучка песка – ее смоет в следующую грозу. Или кто-нибудь из сервисного обслуживания пустит по туннелю робота-уборщика. Мы уже приближались к тому месту, где я нашла тело Псаймона. Я собралась с мыслями и сосредоточилась: а вдруг, вопреки всей логике, здесь все же остались какие-то неуловимые следы? Тогда надо их распознать.

Можно было не забивать себе голову. Тут и без неуловимых следов развлечений хватало.

Гончие чуть ли не наступили на еще одного мертвого Псаймона. Мы как раз шли через проход-смычку, соединявший большой туннель, где мы только что были, с туннелем, где мы несли дозор раньше. Гончие метнулись ко мне, и мы дружно встали как вкопанные, сбившись в кучу, и уставились на тело. У меня заныло под ложечкой. Мы с Гончими все сразу поспешно отступили, чтобы не затоптать следы на месте преступления.

В этот раз, прежде чем докладывать, я внимательно осмотрела тело и огляделась в поисках признаков магии… Но похоже, магией здесь никто не пользовался. И улик никаких не наблюдалось – только само тело: беспомощное, очень тонкое, одетое в псаймонскую форму. Это была женщина. Она словно упала замертво, не сходя с места.

Упала замертво, не сходя с места.

Что-то тут не клеится. И я вдруг поняла, что именно. Тело лежало не так, будто женщину убили где-то еще, а тело приволокли сюда, чтобы спрятать. Я, конечно, не полицейский, но на мертвецов в своей жизни насмотрелась. Я видела тела, которые тащили, бросали и прятали. А это тело – как и первый найденный мною Псаймон – лежало в такой позе, что его и за мертвое-то не примешь. Такое впечатление, что женщина вдруг застыла и упала. Словно ее что-то заморозило. Одежда в порядке, волосы аккуратно рассыпались по бетону, даже не растрепались. Можно еще долго описывать, как лежало тело, но в одном я не сомневалась: эта женщина где стояла, там и упала.

Закончив искать следы магии, я немного поразмышляла над мертвым телом и попыталась сложить два и два. Бессмыслица какая-то. И в первый раз была бессмыслица. Начать с того, что Псаймонам в водостоке вообще делать нечего. Тем более что тут несет дозор Охотник, и не рядовой, а из Элиты. А с какой стати сюда понесло второго Псаймона – это и вовсе загадка.

Предположим, эта Псаймон могла внедриться в сознание огра… Ну могла – и дальше что? Она что, за огром сюда полезла? С какого перепугу? Это должен делать Охотник, а никак не Псаймон. Разве только Псаймону зачем-то понадобилось завладеть сознанием огра и…

Да нет, все равно глупо. От пленного огра толку довольно мало. К тому же женщина не могла не знать, что огр не один, что их пара. А ведь Псаймон может контролировать только один ум, не больше. Бывали, конечно, чокнутые Псаймоны – совсем психи, – которые пробовали завладеть двумя сознаниями сразу. Ну и результат неизбежно получался плачевным: оба сознания выходили из-под контроля, а их носители предъявляли горе-Псаймону претензии. В весьма жесткой манере.

Нет, здесь определенно не тот случай. Потому что ни на первом, ни на втором теле не было никаких следов. Огр скорее всего потрепал бы женщину, да еще оторвал бы на закуску ногу или руку – даже если и не был сильно голоден.

Я еще поразглядывала тело – столько, сколько мне казалось возможным тянуть время. И исподтишка сняла ролик на перском.

Только потом я позвонила. И тут я запоздало вспомнила рассказ Джоша, как идентифицировать Псаймона по воротничку. Я навела на женщину перском, и вроде бы в нем что-то слабо пискнуло, но как следует я не расслышала. А подойти ближе не решилась.

Как и в первый раз, мне приказали проследовать к выходу. Что я и сделала, закрыв за собой дверь в бункер. А возле бункера меня поджидал тот же самый Псаймон с каменным лицом. Я-то думала, он в тот раз взирал на меня с презрением. Но тогдашнее презрение – пустяки по сравнению с нынешним.

– Ты прикасалась к чему-либо? – резко спросил Псаймон.