Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Морган…
— Понял?
Я прищурился.
— Понял. Но клянусь богами, если ты что-то скрываешь, и я это узнаю, то заберу назад потрясающие объятия, которые только что тебе подарил. И ты останешься без них очень надолго.
— Мир будет оплакивать такую потерю. — Но его губы дрогнули в улыбке, а гнев из глаз исчез.
— Именно. Я отличный обниматель.
— Никакого Тёмного Леса, — строго произнёс Морган.
— Отлично, — вздохнул я. — Никакого Тёмного Леса.
Да пошло оно всё! Мы точно пойдём через Тёмный Лес.
Ещё до восхода солнца мы собрались в холле тронного зала.
Мама плакала. Нарекала думать о ней каждый день. Я сказал, что ничего не изменится, потому что я и так каждый день о ней думаю.
Папа был серьёзным, но я видел, как дрожали его руки. Он мне сказал, что будет охранять дом, пока я не вернусь. А я сказал, что меньшего и не жду. Пришлось сморгнуть слёзы, когда папа неожиданно поцеловал меня в щёку.
Морган сказал всё, что хотел, накануне. Кристалл вызова был спрятан в мешке на спине у Гэри рядом с Гримуаром. Морган просто положил руку мне на плечо и сказал, что мы скоро увидимся. Я наказал ему следить за замком и не дать развалиться, раз меня не будет, и замок окажется без моей поддержки. Морган заверил, что они справятся.
Король пригласил Первосвященника, чтобы тот благословил наше путешествие. Первосвященник спросил, должен ли он также благословить лошадей.
— У нас нет лошадей, — ответил я.
— Разве? — спросил Райан, мило нахмурившись. Придурок. — Но…
— Это расизм, — перебил я.
— Что?
Гэри пристально на него посмотрел.
— Но он не лошадь, — закончил Райан.
Напряжение немного ослабло.
— Верно, но всё равно унизительно. Мы не ездим верхом. Мы используем ноги. Ты всегда можешь остаться здесь, если это проблема.
— Может, эти ноги только для красоты, — громко прошептал Гэри. — Может, он на самом деле не знает, как ими пользоваться. Расист.
— Не думаю, что ты в том контексте употребил слово «расист», — заметил Райан.
— Единороги — это раса, — рыкнул на него Гэри. — Неужели Гэри придётся…
— Гневные блёстки, — сказал Тигги. — Крушить Рыцарь Сладкое Личико?
— Да, Тигги! Круши! Круши расиста!
— Никакого круши, — перебил я, встав между Райаном и Тигги. — Пока что. По крайней мере, подожди, пока не начнётся Эпичное Приключение Сэма, Гэри и Тигги.
— И всё с большой буквы, да? — вздохнул Морган.
— Ага, — закивал я. — И ты сразу понял, что это эпичное путешествие.
Гневные блёстки Гэри испарились.
— Самое эпичное из всех.
— И Райана, — вставил Райан.
Мы на него уставились.
— Эпичное приключение Сэма, Гэри, Тигги и Райана, — пояснил он. — Раз я тоже иду, то имею право быть в названии.
— Ладно, — проворчал я. — Если настаиваешь. Хотя теперь звучит нелепо.
— А раньше нет?
— А раньше нет, — передразнил я.
— И всё же, почему Рыцарь Сладкое Личико?
— В любом случае, — громко произнёс я. — Мы закончили? Священник уже достаточно нас благословил, мы можем уже сматы… отправляться? Простите, Отец.
— Всё в порядке, — заверил меня священник. — Уверен, что твоя душа обречена.
— Я стараюсь не заниматься идолопоклонством.
— Сэм, Райан, на пару слов, если можно, — произнёс король.
Мы последовали за ним через Главные двери в тронный зал. Король отпустил двух стражников, находившихся в зале, велев им ждать снаружи. Они закрыли за собой двери.
Райан вытянулся по струнке, как хороший рыцарь. Я ссутулился. Да пофиг.
Король долго смотрел на свои руки, прежде чем заговорить.
Наконец, он сказал:
— Мать Джастина… она… Эм. Она была прекрасной женщиной. Королевой, не только на словах и из-за титула. Она была сильной. Доброй. И любила королевство всем сердцем. Когда я впервые спросил её имя, она надо мной посмеялась. Сказала, что у принца есть возможности, чтобы всё узнать, и что она не собирается облегчать мне работу. И не облегчила. Она казалась недосягаемой, постоянно отстранялась и отталкивала меня. С ней было непросто. Много раз я думал о том, чтобы прекратить ухаживания и сосредоточиться на другом. Неоднократно повторял себе, что это в последний раз. Наконец, однажды она остановилась. Повернулась ко мне и посмотрела нежным взглядом, сказала, что любит меня и что мне лучше попросить её руки, иначе она двинет мне по шарам. Я так и сделал, попросил выйти за меня.
— Она умерла, дав жизнь Джастину. Радостные события, омрачённые страданиями. У меня родился сын. Но я потерял жену. У Верании появился будущий король. И не стало королевы. В моей душе царил мрак. Но этот маленький свет. Этот маленький комочек радости обхватил своей крошечной ручкой мой палец и крепко держался за него, как бы напоминая, что он здесь. Она ушла, а он-то нет, и я ему нужен. Ведь он тоже её потерял.
— Поэтому я держался. Я совершал ошибки. Был не самым образцовым отцом. Да и никогда не претендовал. Джастин не идеальный сын. Он может быть холодным, расчётливым манипулятором. Часто думает только о себе, а не о народе, как должен король. Он молод, дерзок и полон незаслуженного чувства выполненного долга. Но Джастин всё равно, схватил меня за палец и крепко держался. И я всегда буду держаться за него.
Король посмотрел на нас впервые с тех пор, как мы последовали за ним в тронный зал.
— Я считаю вас своей семьёй. Сыновьями, которых королева не смогла мне родить. Я прошу вас спасти вашего брата и вернуть домой, чтобы я мог напомнить ему о том времени, когда он держался за меня, потому что я был единственным существом в его мире. Я прошу вас вернуть Джастина домой, чтобы я мог изменить его в лучшую сторону. Чтобы мой сын стал настоящим королём.
Райан встал по стойке смирно, сжал правую руку в кулак, поднял её вверх и провёл по груди, а затем прижал к сердцу.
— Клянусь честью, — сказал Райан. — Я его верну.
Жополиз.
Они уставились на меня.
Я прищурился на короля.
— Вы не можете рассказывать такие эмоциональные истории и называть меня своим вторым сыном за мгновение до нашего ухода! Я просто обязан остаться и испечь печенье, чтобы вы сказали, как мной гордитесь. Я бы вас назвал вторым отцом, а потом написал ваш портрет, на котором вы стоите в поле цветов!
— Ты не умеешь рисовать, — напомнил король. — В прошлый раз, портрет был больше похож на кракена, чем на человека.
Я нахмурился.
— Я
