– Не зря-то не зря, но все же…

– Ах брось, все сложилось так как должно былосложиться…

– Но тебе же наверно трудно было одной растить дочь,без отца?

– Знаешь, в те годы отцы как-то мало значили.

– То есть?

– Ну, одни ударились в бизнес, и им стало не до детей,даже уже давно родившихся, а другие сложили лапки и залегли на диван, ковырятьсвои болячки и раны, нанесенные перестройкой. Поэтому сам понимаешь… А мне былоеще легче, чем многим другим, у меня есть мои обожаемые тетушки, которыевырастили нашу дочь… А я зарабатывала на всех, правда, папа тогда уже началполучать хорошие деньги, но у него была и своя жизнь… Все это неважно. Тошкавыросла и я ею безмерно горжусь. Мы с ней как настоящие подружки…

– Да, вы все ее тут зовете Тошкой… – печально произнесон. – И все же, Марго, это несправедливо! Почему я должен был совершеннослучайно в сущности от совершенно чужой женщины узнать, что у меня есть дочь?

– Слушай, что толку опять об этом говорить? Ну я даже вмыслях не имела, что тебе вдруг ребенок понадобится. Ты уехал и сгинул, что жмне надо было тебя по миру искать? Как ты себе это представляешь? И вообще,какой смысл сейчас укорять друг друга? У нас есть дочь и давай радоваться этомуфакту!

– Наверное, ты права. Скажи, Марго, а ты вообщекогда-нибудь сомневаешься в своей правоте?

Марго задумалась.

– Бывает. Но не часто, – засмеялась она. –Если бы я тратила силы и время на постоянные сомнения, я бы ничего в жизни недобилась. По крайней мере, мне так кажется.

– Знаешь, мне очень понравился твой брат.

– Да, он умеет нравится. Я хочу еще раз тебя попросить.

– Слушаю внимательно.

– Не надо пока говорить Тошке о наследстве и всех этихвещих.

– О, разумеется! Пусть девочка выучится, встанет наноги… Кстати, я не понял пока, у нее есть какие-то специальные интересы?

– Пожалуй, да. Она чистейшей воды гуманитарий и хочет вбудущем стать писательницей.

– О! Но тогда ей и в самом деле лучше учиться здесь.

– Ты что, уже вынашиваешь план, как отнять у менядочь? – вдруг разозлилась Марго. И ей безумно захотелось разбить что-нибудь.Но под рукой ничего не было.

– Марго, прекрати, я ничего не вынашиваю, я простоинтересуюсь своей дочерью.

– Нашей дочерью!

– А хочешь знать, почему я тогда не влюбился в тебя поуши, хотя ты была девушка хоть куда…

– Ну-ка, интересно послушать?

– Ты слишком властная, слишком авторитарная и при всейкрасоте и внешней женственности, в тебе по сути мало женского и с годами этоеще усугубилось.

– А тебе, значит, нравятся слабые, никнущие, эдакиемимозы? Знаешь, в чем парадокс? В том, что я тоже тогда не увидела в тебемужчину, как впрочем и теперь. Зачем ты красишь волосы? Тебе не идет.

– Так, дала сдачи… – вдруг усмехнулся он. – Затобой не заржавеет, да?

– Да, я такая, спуску не дам! И дело, мой дорогой,вовсе не в том, что мне не хватает женственности, а тебе мужественности, авсего лишь в том, что мы не любили друг друга. Мы просто друг другу непредназначены, вот и все.

– Зато дочка у нас получилась.

– Минус на минус дал плюс.

– Ой, что-то не верится, что ты себя причисляешь кминусам.

– Марго, где ты? Ау, где ты? – раздался голос ЛьваАлександровича. Он был в изрядном подпитии. – Ау, сестренка!

– Марго, я пойду, а то мы с тобой черт знает до чегодоговоримся, а ты лучше побудь с братом.

Он ушел в дом.

– Маргоша, сестренка, можно я с тобой тут подышу?

– Подыши, подыши, я не против.

– Слушай, Марго, скажи откровенно…

– Что тебе сказать, Левочка?

– Ты с Вольником закрутила?

– Что за чушь! – вспыхнула Марго, но в темноте этобыло незаметно.

– Ой врешь, сестричка, ой врешь! Ну признайся братику,я же тебя не заложу.

– Левка, кончай базар… Чушь полная.

– Ты тихушница, Марго. Ладно, не хочешь говорить, ненадо. Тогда скажи другое…

– Ну?

– Почему нет Али и ее девочки? Где они?

– Поехали к Пундику.

– Почему именно сегодня?

– Левка, оставь Алю в покое.

– А если я уже не могу?

– Сможешь… Левка, а я тут что узнала…

– Что ты такое узнала?

– Ты, оказывается, спишь в ночной рубашке?

– Ну и что тут такого? Я привык.

– Левка, не позволяй все-таки делать из тебя дурака.

– Я не очень понимаю о чем ты.

– Неважно… Извини, это не мое дело.

– Аля из-за меня отсутствует?

– Нет.

– Из-за Риммы?

– Лева, знаешь что, давай не будем лезть в дела такогорода… Мы уже взрослые люди… Разбирайся сам.

– Хорошо, договорились. А этот твой бывший ничего,вполне приличный мужик. И чего ты за него не вышла?

– Не любила, а ребенка хотела. Да, ты знаешь, Варвара вМоскве.

– А ну ее. Не хочу ее знать.

– Почему? Что она тебе сделала?

– Да ну, ты многого о ней не знаешь. Холоднаярасчетливая стерва. На уме одни деньги. И потаскуха каких свет не видел.

– Боже мой, Левка, у тебя своя голова на плечах илиРиммина? Да, классно она тебя зомбирует, повторяешь за ней всякую ахинею,слушать стыдно, – всерьез рассердилась Марго. – Поверь, я сделаю все,чтобы уберечь от тебя Алю. Старый ты осел.

Марго вскочила и пошла в дом, ее трясло от возмущения.

– Римма, Левка так надрался, по-моему, его пора везтидомой баиньки… – Тут Марго опять вспомнила про ночные рубашки и засмеялась.

Наконец все гости разъехались. Аля с дочкой осталасьночевать в Москве.

– Даня, ну что скажешь, – спросила Марго уже вспальне.

– О чем? Об отце Тошки?

– Ну да.