– Ой, меня уже трудно чем-то удивить.

– И все же! В прошлом году повезла я маму вБад-Годесберг. Городишко такой привлекательный, даже шикарный, я бы сказала, ивдруг посреди торговой улицы сталкиваюсь со сладкой парочкой.

– Левка мне ничего не говорил.

– Да он, по-моему, вообще перепугался до смерти.Насколько я понимаю, эта его швабра…

– Тошка зовет ее Кочергой.

– Метко, молодец Тошка. Так вот, Кочерга, по-моему,конкретно обо мне не знала. И встретила меня даже приветливо, как близкуюподругу сестры мужа, кстати, сестра мужа это как называется?

– Золовка-колотовка.

– Ладно, не в этом дело. Лева вертелся как уж насковородке. Мы сели в кафе, пьем кофе, болтаем, я делаю вид, что мне на негонаплевать с высокого дерева, хотя сердчишко екало, должна признать, но неподавать же виду, правда? А он, бедняга, запуганный, видно, до смерти, вдругспрашивает, давно ли я тут, отвечаю, уже дней пять.

«Ты наверняка освоилась в здешних магазинах?»

«Более или менее», – отвечаю.

«Так может покажешь их Римме, а я что-то здорово утомился отночного перелета».

«Да, Варвара, это было бы хорошо», – радуется Кочерга.

А я себе думаю, что ж, можно, даже интересно понаблюдать заней. Баба в магазинах всегда выдаст себя, свой класс и уровень обнаружит,правда?

– Не думала об этом, а впрочем, ты, вероятно, права.Так что ты узнала о нашей Риммочке?

– Слушай, не перебивай. Идем мы с ней, заглядываем вразные лавочки, ничего пока не покупаем, доходим до «Карштадта». Вдруг онаспрашивает: «Варя, вы ведь говорите по-немецки?» «Говорю». «Вы мне непоможете?» «С удовольствием», – отвечаю. «Понимаете, мне нужно купить Левеночные рубашки».

– Что? – не поняла Марго.

– Вот-вот, я тоже удивилась. «Пижаму»? – говорю.«Нет, понимаете, я приучила Леву спать в ночных рубашках, а купить их можнотолько в Германии, но я не знаю, как объяснить продавщице». Маргаритка, я чутьс ума не сошла от смеха, еле сдержалась. Представила себе его в белой сорочке срюшками, в ночном колпаке и с ночным горшком в руке.

Марго тоже начала хохотать.

– Но я виду не подала, хохотала в душе, хотя чего мнеэто стоило! Ладно, пошли мы с ней в отдел мужского белья, подхожу к продавщице,спрашиваю. Есть, оказывается, необходимый товар.

– Белый, с оборочками?

– Да нет, выглядит это как длинная футболка вскромненький такой рисунок, вырез сердечком. Она четыре штуки прикупила. А уменя на языке вертится вопрос: зачем надо мужика приучать специально в ночныхрубашках спать, а?

– Ну, вероятно, чтобы время не терять на снятие штанов,я так понимаю, – фыркнула Марго.

– Но ведь их можно вовсе не надевать, спать голышом.

– А может, у него плечи мерзнут, – предположилаМарго и обе покатились со смеху.

– Нет, Маргаритка, ты мне скажи, она что, такаябестактная дура или сразу решила мне продемонстрировать, кто в доме хозяин?

– И то и другое.

– Но ведь она его выставила на посмешище.

– Ну и что? Думаю, она произвела в данном случаеконтрольную зачистку.

– Что?

– Понимаешь, Римма постоянно держит руку на пульсе,боится его потерять и с этой целью вечно капает ему на мозги, пытаясь отравитьвпечатление от любой подвернувшейся женщины. Я голову дам на отсечение, что онапрекрасно знала о вашем романе, и тихонечко капала на тебя, а капля каменьточит, не то что братца моего замечательного. И она своего добилась. Тысмоталась из Москвы. А тут вдруг встреча, ты небось выглядела хорошо, он скореевсего как-то взглянул на тебя не так, тогда она решила зайти с другой стороны –выставить его зависимым идиотом в твоих глазах…

– А ты знаешь, ведь помогло… Все равно ненавижу этусуку! Слушай, а может, мне все-таки им заняться, а?

– Зачем? Только время потеряешь.

– Ой, брось… Слушай, а у него сейчас есть кто-нибудь?

– Насколько мне известно, он там топчет своих курочекна фирме, а влюбился в нашу Алю.

– А она?

– В том-то и беда, она тоже на него запала…

– Да, он это умеет. И смотри, никак ведь не угомонится,а уж скоро шестьдесят ему, да?

– Да.

– А ведь этой его швабре не позавидуешь.

– Ах, да по-моему все мужики вечно на сторону глядят.

– Что и Данька?

– А он что, чем-то отличается от собратьев по оружию?

– Маргаритка! – огорчилась Варвара. – Но сдругой стороны ты же сама его на расстоянии держишь.

– Уже не держу, он теперь у нас живет.

– А знаешь что, ты наплюй. Он же тебя любит. А этишалости… Бог с ним.

– Я и наплевала. Но все равно неприятно.

– Еще бы… он же как-никак муж… Мне вон тоже неприятнобыло слышать, что Левка топчет там кур. Вот что влюбился, мне все равно, а так…Противно.

– Теоретически все должно было бы быть наоборот.

– Ты же знаешь, Маргаритка, ко мне никакие теориинеприменимы. А ты познакомишь меня с этой Алей? Любопытно на нее взглянуть. Чемона Левочку привлекла. Мне он как-то посмел намекнуть, мол, я для него ужестаровата…

– Идиот! – в сердцах высказалась Марго. –Знаешь, Варька, мне надоело обсуждать половую жизнь старшего брата.

– Согласна, давай обсудим твою половую жизнь.

– Мы уже ее обсудили.

– Когда это? – искренне удивилась Варвара.

– Да только что.

– Ты про Даньку?

– Конечно.

– Да ну тебя.

– А у тебя как с половой жизнью?

– Разве это жизнь? – вздохнула Варвара.

Новоявленный папаша произвел на всех довольно приятноевпечатление. Он был несколько смущен всеобщим вниманием, на дочь смотрел сискренним восторгом, и за обе щеки уплетал Эличкины яства. После ужина Маргопередала ему все необходимые документы и они вышли в сад поговорить.

– Как жаль, Марго… – сказал он грустно, – что ты всвое время не познакомила меня со своей родней…

– А что, тогда бы ты влюбился в меня и не уехал вАмерику? Ты ж всегда ею бредил. И как я понимаю, не зря?