Морис позвонил в звонок. Голос в аппарате предложил представиться.

– Детектив Бенджамин Морис, отдел убийств, полиция Бронкса.

Аппарат замолчал, дверь щёлкнула, и постепенно высокие ставни отворились. На входе стояли два амбала с оружием. Именно их и чувствовал Морис нацеленными на себя. Сейчас они были опущены, к полиции всё же относятся с уважением, пока нет прямых обвинений, пока никого не прижали к стенке.

– Пройдёмте, – сказал один из них, заткнув пистолет за пояс и прикрыв его полами пиджака, – я провожу вас.

Огромная площадь частного участка была огорожена со всех сторон. На территории было два бассейна, разделённых мостиком, по периметру лежаки с нависающими над ними пальмами, чуть дальше от бассейна диванчики с подушечками и зона для барбекю, а также пара небольших домиков, скорее всего для прислуги. Вся атрибутика красивой жизни была собрана здесь. Каким же скромным ему сейчас казался дом Саманты Стюарт, видимо её отец действительно был просто юристом, навряд ли ему доставалась большая доля куша.

– Чем обязан, детектив?

Навстречу Морису вышел приветливый господин в махровом халате.

– Здравствуйте, – пожал его руку Морис. – Вы Стефан Нильсон?

– Он самый, – тряс руку Мориса хозяин особняка. – Мой дом – ваш дом. – Изобразил он приглашающий жест.

– О нет, – улыбнулся Морис, – боюсь, я потеряюсь в таком доме, и на работу выйду только к вечеру.

– Не скромничайте, детектив, любой полицейский достоин хорошей жизни. Но с вашими зарплатами…

– Да, сэр, – зашёл в дом Морис, – из всего этого великолепия на нашу зарплату мы можем скопить если только на эту вазу, – он указал на напольную вазу с барельефом голой женщины.

– Эта ваза стоит около тридцати тысяч, детектив, – ухмыльнулся Нильсон.

– Ну, тогда и на неё мне не скопить, – улыбнулся Морис.

– Присаживайтесь.

Хозяин дома указал ему на диван, похожий на музейную мебель. Узоры на нём были вышиты золотыми нитками, а сам он был словно из какого-то шелковистого бархата. Морис с опаской, но сел.

– Садитесь-садитесь, чувствуйте себя как дома. Виски, содовую? Сигару?

– Нет, ничего не надо, спасибо, сэр.

– Так какими судьбами вы у меня?

– У нас в отделе сейчас что-то вроде ревизии, – Морис не знал как начать и с трудом подбирал слова, – мы закрываем нераскрытые дела, – соврал он. – Знаете, когда дело было заведено, к примеру, несколько лет назад…

– Так…

– …но так и не было раскрыто, за отсутствием доказательств.

– Угу, – кивал Нильсон.

Морису показалось, что тот напрягся.

– Так вот, – продолжил Морис, – мне предстоит закрыть два дела, одно о самоубийстве, – он пытался говорить спокойно, непринуждённо, не давя на подозреваемого, – а другое – инфаркт.

– А чем я могу вам помочь? Я как-то связан с этими смертями, вы же говорите о летальном исходе?

– Да, конечно, сэр, о летальном.

– И чего вы ждёте от меня?

– Я думаю, вы можете знать этих людей, вы с ними работали.

– Как интересно! – Нильсон как-то криво улыбнулся, положил ногу на ногу и облокотился на спинку кресла. – Ну, и кто они?

– Эмма Клетчер и Кларк Стюарт.

Нильс нахмурил брови и подался вперёд.

– Так, Кларк был моим партнёром, и он действительно скончался от инфаркта или инсульта, я точно не знаю, мы до этого давно не общались. А Эмма Клетчер покончила с собой. Если мне не отшибло память, то она утопилась в ванной.

– Совершенно верно, – кивнул Морис.

– А я тут при чём?

– А почему она покончила с собой, сэр?

– Откуда мне знать, – рассмеялся Стефан, – она была истеричкой, амбициозной, бездарной истеричкой.

– Но вы были её агентом.

– И что? Это моя работа – быть агентом. Я же не педагог театральной студии, чтобы учить её мастерству! Я как мог пристраивал её. К тому же она не одна, у меня этих актрис, – показал он жестом выше головы, – а говорить нужно за всех; знакомства, встречи… Понимаете?

– Понимаю.

– По-вашему, я должен был возиться с ней одной? Откуда мне знать, почему она утопилась.

Морис оглядел холл.

– Здесь много фотографий, – попытался он сбавить накал.

– Да, – как-то тяжело выдохнул Нильсон, – я не последний человек, у меня много знакомых в высоких кругах. Меня все уважают. Вот, – встал он с кресла и подошёл к одной из фотографий на стене, – я с бывшим министром, вот с Китом Хестоном, – указал он на другую, – слышали о нём? Культовый режиссёр, между прочим, он получил премию за лучшую режиссуру в прошлом году.

Морис кивал, рассматривая фото на стенах. Нет, он не знал этого режиссёра, и этого актёра, на которого после указал Нильсон, он тоже не помнил, но не сомневался даже, что они известные люди, просто сам он нечасто смотрел кино, а если и смотрел, то уж точно не запоминал имена режиссёров. А вот министра, того что бывший, он видел по телевизору.

– Вы многого добились, сэр, – сказал Морис, продолжая внимательно, с нарочитым восхищением рассматривать фото.

– Конечно. – Стефан Нильсон подошёл к бару и налил себе виски. – Не составите мне компанию, детектив?

– Нет-нет, я же на службе.

– А я вот выпью, – сказал Стефан и зараз осушил бокал.

– А все агенты так богато живут?

– Это не основной мой заработок, – замялся Стефан.

– Да?

– Да, я раньше владел одним казино в Вегасе, потом продал его, купил дом.

Ни о каком казино Морис раньше не слышал, надо будет пробить по налоговой, думал он.

– А могла быть какая-то иная причина, по которой Эмма Клетчер свела счёты с жизнью?

– Не знаю никаких причин.

– Я был у неё в доме.

– Я даже не знаю, где она живёт.

– И разговаривал с её тёткой. Она мне разрешила осмотреть вещи Эммы, и я наткнулся на её записи, – соврал Морис, – знаете, девичьи записи, что-то вроде дневника. Она там писала, что её шантажирует агент.

– Она работала не только у меня. Мало ли кто её шантажировал!

– Там была речь о каких-то видеозаписях интимного характера.

– Я не знаю, о чём вы говорите, детектив.

– Какой образ жизни вела мисс Клетчер?

– Свободный, я бы даже сказал разгульный. Эти актрисы, они на всё соглашаются, понимаете? Да, я не отрицаю, я могу свести их с нужными состоятельными людьми, это шоу-бизнес, это абсолютно естественные вещи…

– Я понимаю.