Он гремел содержимым мешка, постоянно бормоча что-то невнятное. Наконец, покряхтывая, он извлек на свет какой-то металлический продолговатый предмет. При детальном рассмотрении Паша понял, что это наконечник копья.

– Вот, своего оружия-то никакого у тебя нет, – Белогор вертел в руках наконечник, – Тебе дадут какую рогатину, ржавую да негодную, уж с них станется. Так ты приладь на древко это лезвие, глядишь, наколешь кого.

Лезвие приятно легло в руку, продолговатое, двулезвийное, оно блестело на свету полированной сталью. Паша отметил для себя, что металл хорошо обработан, а лезвия остры. Будто опасаясь, что новый знакомый передумает делать такие подарки, Паша быстренько спрятал наконечник в свою сумку.

– Ты хоть держал копье в руках? – поинтересовался Белогор.

– Нет, у нас это не очень модно…

– Значит, придется учиться. Наука нетрудная, ежели руки из плеч растут, – усмехнулся Белогор и похлопал Павла по плечу.

Паша только сейчас вспомнил о трофейном кинжале, который так и остался лежать в сундуке у Еремея, однако возвращаться за ним было уже поздно. Вооруженных людей в деревне было немного, вернее совсем не было. Разве кто носил нож в сапоге подлиннее да потолще. Впрочем, Павел тоже не привлекал внимания, так как обоюдоострый предмет укрывался в сумке. Но, даже находясь там, он внушал Паше уверенность и какое-то чувство защищенности.

Староста принял серебро с нескрываемым огоньком в глазах, записку при Паше читать не стал, лишь сказал:

– Теперь найди Яна.

Паша молча удалился исполнять указания. Вместе с Яном и другими работниками мужского пола они вооружились, как и полагал Белогор, копьями и небольшими, очень грубо сколоченными щитами без окантовки. Павлу досталось двухметровое древко с болтающимся на нем наконечником. Он, в точности повторяя предсказание друга волхва, был ржавым и тупым. К тому же втулка, на которую крепилась боевая часть была непропорционально больше, чем само древко. Так что снять негодный наконечник труда не составило. А вот закрепить новый было гораздо труднее, Паша трудился над этим целый час, благо ему никто не мешал. Спать пришлось крепко прижимая к себе копье, предусмотрительно спрятав подарок Белогора под подстилкой – Павел понимал, что такое копье захотят в трофей многие.

Просыпаться пришлось рано, на рассвете. Отряд деревенских охотников был экипирован скудно, своего оружия почти ни у кого не было, изредка встречались кистени, топоры и кинжалы с широкими лезвиями, больше подходящие для кухонных баталий. Однако вперемежку с деревенским ополчением шли и присланные из города дружинники. Их легко было опознать по бряцанию кольчуг под рубахами, наличию мечей и окантованных щитов. Вооружены они были разнообразнее, а главное, гораздо лучше. К тому же отдельно из дружинников был составлен отряд лучников, численностью около трех десятков.

Охотники шли к лесу, приминая укрытую росой траву. По земле стелился плотный туман, было зябко и сыро. Паша невольно начал шмыгать носом и подрагивать, то ли от холода, то ли от волнения. Ведь он, в отличие от многих идущих с ним рядом, понимал, что они идут бить не волка, не медведя, а совсем другое зверье.

До леса оставалось совсем немного, когда отряд остановили. Паша не понял, почему такой подготовки не было произведено заранее, но на десятки их разделили прямо здесь, в чистом поле. Десятники назначались из числа дружинников, впрочем, никакого иного инструктажа не проводили. Паша стал было убеждаться, что всем прекрасно известно, куда и зачем они идут, а в ратном бою каждый сельчанин искушен и подкован, если бы не озадаченные шепотки вокруг.

– Что это за охота, где надобно на десятки делиться да строем ходить?

– Неужто зверье лесное воинскую справу знает?

– Ой, мамочки, а может мы не за зверьем идем?

Паша покрепче сжал копье и поближе подошел к своему десятнику. Наконец вышел староста и объявил, что охота будет необычной. Сельчане возмущенно зашептались, но никто в деревню не пошел, то ли боялись старосту, то ли его речь о долге возымела положительный эффект. Вообще, Пашу удивляло, что наличие дружинников и странное охотничье снаряжение не вызывало никакого смущения у селян до этой поры.

После речи старосты в авангард был отправлен отряд вполне себе обыкновенных охотников. С короткими луками и рогатинами, с ними же были охотничьи псы. Немного погодя поступил приказ выдвигаться и остальным. Шли длинной цепью в два ряда, выдерживая строго заданное направление. Продираться сквозь кустарник было занятием отнюдь не занимательным, но отстать от остальных Павел не желал. Десятник, назначенный командовать Павлом и еще восьмерыми ополченцами, неустанно преследовался учеником Еремея.

Сквозь страх и волнения новоиспеченный воитель все-таки оценил, как свежо в лесу утром. Приятный аромат его будоражил обоняние, заставляя отвлечься от проблем последних дней. Где-то вдалеке щебетали птицы, пугливые белки быстро мелькали в кронах деревьев. Паша даже чуть не наступил на ежа, мирно перебирающегося по земле. Смешное пофыркивание лесного жителя вывело Пашу из оцепенения, он вновь восстановил свою бдительность. Крепко сжимая древко копья в потной ладони, он аккуратно переступал выпирающие из земли корни и поглядывал на своего командира.

Войско продолжало двигаться по лесу, постепенно растягивая фронт. Как понял Павел, у каждого десятника имелся специальный рожок, сигнал которого означал бы опасность, и как следствие сбор в месте сигнала.

Паша вспомнил вчерашнюю тренировку с копьем, Ян оказался прекрасным учителем и легко объяснил своему подопечному приемы боя с копьем. Теперь Паша был уверен, что сможет заколоть безоружного инвалида, стоящего на месте. А если повезет, то и кого страшнее. Надеяться на что-то кроме удачи, Павлу не приходилось.

Внезапно лес словно оборвался, и войско вышло на залитую солнцем поляну. Неестественно обширная, она была усеяна благоухающими цветами и высокой травой. Даже неопытным Пашиным глазом были обнаружены полосы примятой травы и сломанные ветви на противоположном крае поляны. Вероятно, кто-то прошел здесь совсем недавно. До противоположного края поляны было не менее семидесяти метров по скромным Пашиным подсчетам. Но никто не спешил пересекать поляну и снова идти в лес. Наоборот, все вышедшие на поляну ополченцы стали выстраиваться в боевой порядок, под крики десятников. Построить необученных крестьян было задачей непростой, но тумаки и ругательства вскоре разрешили эту проблему. Паша, получив звонкую затрещину от своего командира, оказался в последнем, третьем ряду их копейного полка.

Перед войском вышел главный дружинник в сопровождении старосты. Наконец-то ополчение посвятили в планы.

– Тропы веду туда, – главнокомандующий указал на лес, где были следы прошедшего отряда, – где-то неподалеку обосновались остатки разбойников, они могут устроить засаду. Отряд Гордолюба