незначительным, чтобы лучники успели дать еще залп, или стрелять навесом поверх голов копейщиков. Прозвучала команда встать, шеренги плотнее сжались, готовясь вот-вот столкнуться с врагом.

Древко дернулось в руках, разбойник успел сделать еще шаг, прежде чем упасть, безвольно выпустив топор. Паша и сам не понял, как он успел навести свое оружие прямо в живот дико ревущему и размахивающему топором бандиту. Жертва чуть не оставила Павла безоружным, утащив за собой копье, но Паша что было сил дернул древко на себя. На лицо брызнула кровь, оставшаяся на наконечнике. Возле уха свистнула стрела и шлепнулась очередному разбойнику прямо между глаз. Лучники получили приказ стрелять, несмотря на опасность нашпиговать стрелами спины союзников. Некоторые ополченцы падали под ударами топоров и копий противника. Строй истощался, показывая бреши. Разбойники, превосходящие ополчение в количестве, неизбежно одерживали верх, пусть и с большими потерями. Кольцо пятилось обратно в лес, туда, где наступал меньший отряд разбойников. По ту сторону кольца сопротивление разбойников было сметено, многие копейщики получили возможность переметнуться на противоположную, проигрывающую сторону кольца. Однако копейщиков неустанно теснили к лесу, количество сельчан неумолимо снижалось.

В суматохе боя никто не вспомнил о раненых, некоторых все еще переносили внутри кольца, но несколько из беспомощных ополченцев были безжалостно изрублены разбойниками. Ополченцы, видя это, разгорелись жаждой отомстить, однако их запал быстро прогорел. Сказывалась усталость и отсутствие опыта. Однако и разбойники не были машинами, сколь бы ни были они кровожадны и безумны, но вид крови своих товарищей их несколько отрезвил.

Воины разошлись на несколько метров, чтобы перевести дух. В этот момент Пашу будто осенило, быстро откинув щит за спину, он свободной рукой вынул заветный бутылек с горючей жидкостью. В три приема граната была взведена в боевое положение. Широким размахом Павел швырнул ее в сторону разбойников, в надежде, что они обернутся пеплом в тот же миг.

Увиденное поразило всех, пожалуй, такого захватывающего зрелища никому из них прежде видеть не приходилось. Яркая вспышка и всепоглощающая волна огня была столь же внезапна, сколь и красива. Вопреки ожиданиям, только красива, но не слишком уж сокрушительна. Около десяти охваченных огнем разбойников катались по земле, пытаясь сбить пламя. Остальные остановились в замешательстве. Это дало ополчению возможность восстановить целостность строя, хоть и не сразу, так как и сами ополченцы были удивлены. Но вот видавшие виды десятники быстро сориентировались.

Короткая передышка и несколько потрепанная толпа разбойников, которые отчего-то не испугались, а еще больше разозлились, показался Паше неудовлетворительным результатом. Но уже через секунду Паша понял всю значимость своего поступка.

Не известно, стояла ли конница все это время в засаде, или же они только прибыли к месту битвы, но именно в этот момент, когда разбойники еще не ринулись в новую атаку, раздался вой рожка. Это был сигнал к атаке. Тридцать всадников, в блестящих кольчугах и шлемах, с копьями наперевес вклинились в толпу разбойников. Взвыли умирающие, перекрикивая шум боя, топот копыт и ржание лошадей. Эта спасительная атака воодушевила ополчение, копейщики перестали отступать и перешли в наступление, дав возможность коннице отойти, не увязнув в битве. Казавшаяся несокрушимой толпа разбойников разметалась по поляне, они позорно бежали, ища укрытия в лесу. Многих из них настигли стрелы, других ловили и насаживали на копья.

Пашу охватила боевая лихорадка, он несся вместе со всеми, грозно потрясая копьем и истошно вопя нечленораздельные слова, которые должны были являться боевым кличем. Казалось, он оставил свой страх где-то далеко в глубинах сознания, а сейчас жаждал крови, жаждал битвы.

Однако вновь обагрить кровью свое копье ему так и не удалось, он старательно бежал вперед, но разбойники на пути не попадались. Наконец он понял, что может отдалиться от остальных, ярость пропала, пришла усталость, смешанная с радостью победы. Павел позволил себе несколько расслабиться и вернуться на поляну, где остались раненые и резерв.

Битва была окончена разгромом разбойников, многие из них были взяты в плен. Настало время для подсчета потерь и сбора трофеев. Паша безучастно стоял среди поляны, не решаясь что-либо предпринять, тем временем кто-то собирал оружие или обирал мертвецов. Некоторые искали павших в бою друзей или помогали раненым, чьи стоны летали над поляной. Откуда-то, словно на запах, собралось воронье, оно воронкой кружилось над лесом, не решаясь сесть. Но их карканье давило на уши тем, кто остался в живых. Падальщики же были в предвкушении скорого пира.

Вдруг Павел вспомнил об убитом им разбойнике, отчего-то захотелось его отыскать. Найти его было не трудно, ведь каждая травинка вокруг упавшего врага отпечаталась в памяти убийцы. От запаха крови, вязкой стеной стоявшем над поляной, Пашу мутило. Мертвеца пришлось повернуть, чтобы лучше его увидеть, зачем это было нужно, в тот момент Паша не знал. Оказалось, что разбойник еще жив, судорожно дернув руками, он схватился за распоротый живот, откуда на землю выпало кровавое месиво из кишок и прочих внутренностей. Паша едва сдержал рвоту, вонь усилилась, а зрелище было совсем не приятным. Разбойник остекленевшими глазами смотрел в небеса, а руки остались лежать, над кровавой раной. Будто мертвец не хотел никого смутить своим видом, будто еще был способен себя излечить, вернуть утерянное внутрь. Пятясь назад, Павел чуть не упал, споткнулся об еще один труп, на этот раз труп ополченца.

Доселе красивая, полная мирной лесной жизни поляна, цветущая и благоухающая, сейчас наполнилась новыми красками. Казалось, над ней померк небесный свет, а небо стало серым. Около сотни убитых и раненых лежали тут, среди цветов и примятой травы. Ветер разносил в округе печальную песню – стоны раненых, уходящих в последний путь. Казалось, им вторит лес, едва слышным шелестом листьев, редкими криками птиц.

Ополчение потеряло убитыми не менее двух десятков, а это почти четверть от вышедших на поляну деревенских защитников. Среди убитых было и два дружинника. Этих с особой скорбью и почтением уложили в подкаченную из деревни повозку их боевые товарищи. Остальных умерших тоже разложили по повозкам.

Возвращались разведчики, лагерь разбойников был обнаружен, никакого сопротивления в нем не оказали, так как охранялся он ранеными и калеками. Все здоровые лесные бандиты были убиты и пленены в результате битвы.

Отряд Гордолюба исчез бесследно. Взятые в плен разбойники охотно рассказывали о сговоре с ним и его сегодняшнем предательстве. Как оказалось, Гордолюб привел ополчение на поляну, хотя разбойники изначально не собирались давать бой. Но сын старосты заверил их, что ополчение пришло в малом количестве, и истребить его не составит труда. Как стало понятно, Гордолюб вел двойную игру. Когда