С началом Великой войны прапраправнучка Екатерины Великой ушла на фронт, служила младшим врачом в 17-м передовом отряде Красного Креста (Лодзь, Равка, Варшава, Прасныш) и за выдающуюся работу была награждена пятью медалями на георгиевской ленте. Весной 1917 года она отправилась врачом Красного Креста в Персию и во время морского перехода в Баку встретилась с троюродной теткой, графиней Софьей Алексеевной Бобринской. В июне служила на Персидском фронте в военном госпитале Керинда: «Холерных человек шестьдесят. В "бараке" – доктор. Княгиня Долгорукая. Слушает пульс, дает лекарства, поправляет подушку, переворачивает больного. Все сама. Молодая, лет двадцати пяти. Уже несколько ночей она не спит… Она – в белом халате, со сжатыми губами и карими, с лихорадочным блеском глазами, – вспоминал участник Великой войны Алексей Григорьевич Емельянов. – Мать, доктор, авиатор, георгиевский кавалер трех степеней, – она уехала с нашего фронта полным кавалером. Бесстрашная в боевой обстановке, она презирала опасность и в заразном бараке. Она очень любила жизнь и была фаталисткой».

Вскоре София была направлена на переподготовку в Гатчинскую Военно-авиационную школу, которую окончила в сентябре, специализировалась на самолетах Форман боевой и Моран-Парасоль, а 13 октября убыла в 26-й корпусный авиационный отряд. По свидетельству ее правнучки, в 1917 г.

«премьер-министр Временного правительства Керенский официально разрешил женщинам служить в армии. Софья Долгорукова совершила несколько боевых вылетов на разведку в качестве наблюдателя».

В годы революции София Алексеевна встретила своего будущего второго супруга, светлейшего князя Петра Петровича Волконского, коллежского советника МИД. Поэт и литератор, Петр Петрович был известен в кругу людей Серебряного века.

В ноябре 1918 г. он обвенчался в петроградской церкви Скорбящей Божией Матери на Шпалерной улице с Софьей Алексеевной. При записи в ЗАГСе гражданин Волконский был зарегистрирован как филолог, а гражданка Бобринская – как домохозяйка. Новобрачная впоследствии с горьким юмором писала: «Когда мы уходили, П.П. обратил мое внимание на большую красную ленту, гирляндою протянутую через зал. На ленте виднелась надпись: "Она ждет его". "Как это трогательно, – воскликнул П.П., – это, вероятно, относится к невесте, ожидающей жениха". Мы подошли ближе. "Буржуй хочет гильотины. Она ждет его", – гласила надпись. Под этой эмблемой положено было начало нашей совместной жизни».

В мае 1919 г. княгиня пересекла советско-финляндскую границу, отправляясь на поиски дочери, которая, как выяснилось потом, была эвакуирована из Крыма с бабушкой, княгиней Долгоруковой, на борту британского крейсера «Мальборо».

Узнав об аресте Волконского, София Алексеевна снова устремилась в Петроград. По дороге, в Эстонии, ей, как в известном анекдоте, удалось приобрести билет члена коммунистической партии. «Предатели имеются повсюду, – пишет княгиня, – да и что мы, порядочные люди, без них делали бы?.. С билетом коммунистки я могла не бояться немедленного ареста в России». В рядах армии Юденича она добралась до Гатчины, а оттуда пешком дошла до Петрограда – вызволять мужа, который в числе заложников угодил в Петроградскую тюрьму и просидел там несколько месяцев, удивляя сокамерников самообладанием и юмором. «В тюрьме идет перекличка:

– Волконский!

– Здесь!

– Князь?

– Светлейший!»

Тут она узнала, что мужа перевезли в Ивановский концлагерь, в Москву. С письмом Максима Горького в защиту заложника княгиня отправилась в Москву. Ходатайствовала за супруга, где возможно, в том числе перед комиссаром Красиным. Дошла бы и до вождя мирового пролетариата, но, как пишет С.А., «узреть лицо Ленина в предмавзолейный период его биографии было для простого смертного столь же трудно, как, например, взглянуть в открытое лицо любимой наложницы какого-нибудь Абдул Гамида». С невероятным трудом София Алексеевна добилась освобождения мужа. Из Москвы они уехали в Петроград. В Петрограде им жилье предоставила Анна Ахматова – это была комната в Доме Искусств. Супругам повезло, так как род светлейших князей Волконских был внесен в Эстляндский дворянский мартикул, и Эстония сочла их своими гражданами. В 1921 г. Волконские уехали в Ревель как эстонские репатрианты. Вскоре волны истории выбросили супругов на берега Сены – без франка за душой.

«Дальше Европа, большие надежды, еще большие разочарования, – пишет княгиня. – Преподавание гимнастики, ухаживание за больными в Ницце, кинематографические съемки в роли статиста, чтение вслух слепому банкиру, экзамен на шофера такси в Париже… И тоска, тоска бесконечная».

Князь Г.И. Васильчиков рассказывал о парижском знакомстве с Волконским: «Он был женат на Долгорукой, первой русской летчице. В эмиграции она стала таксисткой и содержала семью, поскольку муж зарабатывать не умел». В 1934 г. в Париже были изданы записки Софии Алексеевны – «Горе побежденным». Она оставила статьи и стихи. «Нам – только убежать подальше // От этой жизни, что, как сеть // Нас оплела своею фальшью… // Закрыть глаза… И умереть…» Умерла княгиня 8 декабря 1949 г. в Париже и была похоронена на кладбище Батиньоль.

«Из нашей жизни ушла замечательнейшая русская женщина, – писал поэт и критик Георгий Иванов, – необыкновенно одаренная и своеобразная. В любой стране ум, литературный талант, душевная исключительность и энергия покойной С.А. Волконской обратили бы на нее всеобщее внимание, поставили бы ее на заслуженную высоту. В любой "своей" стране. Но ведь она долго жила и умерла не в своей стране».

В XXI веке русское гражданское общество предпринимает шаги, чтобы прийти в себя. Вернуться в свою страну – ту самую европейскую Россию, которую создавала и в которую верила Екатерина Великая и ее преемники. Вернуть историческую память, без которой у нации нет будущего в сложном глобальном мире. В родовых гнездах и на фамильных погостах встречаются и общаются друг с другом многоязычные представители и потомки рода Бобринских из Старого и Нового Света. Из 24 мужских представителей рода графов Бобринских сегодня только шестеро живут в РФ, семеро – в европейских странах и одиннадцать – в США. На родине неустанными трудами специалистов восстановлен Богородицкий дом Бобринских и в нем организован музей с исторической экспозицией. Реставрируется столичный особняк Бобринских на Галерной улице – он передан Санкт-Петербургскому университету. Снимаются документальные фильмы, посвященные выдающимся фигурам из рода Бобринских. Проводятся международные научные конференции, посвященные изучению исторического и культурного наследия рода. Публикуются статьи и книги.

Как писал большой русский поэт Георгий Адамович, «когда мы в Россию вернемся…»

Бьянка Марабини Цёггелер

С тех пор, как я обосновалась в Южном Тироле и провожу отпуск в зоне Сиузи, Сан-Константино, Фиэ, Фиэ-ди-Сопра, Умес, я влюбилась в местную природу. В Сиузи мне всегда нравится идти по старой дороге, что от центра городка ведет к Альпам. Как только начинается подъем, тут встречаются красивые дома художника Виденхофера, литераторов Бьернсона и Ибсена, пианиста Фридмана – нечто вроде «Бульвара Сансет»[2]. Поблизости, сразу за околицей Сиузи в направлении рощи Ларанца, обитал граф Алексей Алексеевич Бобринской. Сейчас все эти жилища перешли к другим собственникам…