Бобринской поселился в Сиузи, в Южном Тироле, который после войны перешел к Италии. За границей Алексей Алексеевич был сотрудником Археологического института имени Н.П. Кондакова, никогда не прекращал научных изысканий. Как установил Михаил Григорьевич Талалай, в Сиузи «к нему приезжали очень многие, Бобринские имели хорошие связи – Юсуповы, Голицыны, из Швейцарии приезжал философ Иван Ильин». 4 декабря 1938 г. граф скончался в Сиузи близ Кастельротто, в итальянской провинции Больцано, и там был похоронен. Научный архив Бобринского погиб при бомбежке Белграда в 1941 г.

Так как его младший брат Владимир Алексеевич (1863–1938), почетный мировой судья Каширского уезда, женатый на венгерке Анне Гросс, скончался во Франции 23 января 1938 г., не оставив сыновей, со смертью Алексея Алексеевича младшая ветвь рода Бобринских пресеклась. Последние годы Алексей Алексеевич жил трудно и бедно, был вынужден продать свою виллу, но всегда находил возможность тайно помогать людям. «Был человеком высокого роста, с седыми усами, и большими голубыми глазами с вежливым выражением». Когда тирольцы провожали исследователя в последний путь, на его гроб возложили венок с надписью: «Молчаливому благотворителю от признательных жителей».

«Бобринской завещал установить над своей итальянской могилой древнерусский крест, копию так называемого Алексеевского креста XIV века, что стоит в новгородской Святой Софии, – отмечает М.Г. Талалай. – Он близок к кельтскому типу Распятий. Именно об этом говорил Бобринской – о том, как русский дух усваивает иностранное, но именно в духе делает его своим».

А в советской стране вымарывали историю. Уничтожали культурную преемственность, за которую так ратовал Алексей Алексеевич. Сокращали жизни человеческие. Сокращали слова, кромсая великорусский язык. В 1920 г. в Бобрики явилась ленинская гробокопательная команда: «Исполком», «Укопарт», «Наробраз». Родовой склеп Бобринских был осквернен и разграблен, а их останки брошены в яму, поименованную «общей могилой». Газета «Деревенская коммуна» от 8 июля 1920 г. ничтоже сумняшеся пишет: «Вскрытие усыпальниц. Ввиду разгрома с целью ограбления гробниц графов Бобринских в мавзолее при селе Бобрики Епифанского уезда тела предать земле, а здание обратить в музей. Особый комитет из представителей Исполкома, Укомпарта, Наробраза и местных рабочих вскрыл гробницу сына Екатерины Второй и Орлова, графа Алексея Григорьевича Бобринского, ее внуков и других Бобринских в числе 10. Тела оказались истлевшими, за исключением набальзамированного Павла Алексеевича, погибшего в 1830 г., тело которого сохранилось великолепно и даже лицо не изменило своих первоначальных красок. На груди у него оказалась женская коса золотого цвета, завернутая в шелк. Некоторые вещи, имеющие ценность, взяли из гробницы и передали в Епифанский музей. Все тела похоронены в общей могиле». Досталось и усыпальнице: ее варварски разграбили, побили каменные саркофаги, кресты, а стены «украсили» похабными надписями. В склепе впоследствии устроили кафе с танцами. Лишь в 2001–2003 гг. сотрудники историко-мемориального комплекса «Бобрики» приступили к восстановлению склепа, нашли и вернули прах Бобринских на место прежнего их упокоения.

«Моей России больше нет», – стоически признал русский поэт, офицер Добровольческой армии Анатолий Величковский. Поражение белых обернулось национальной катастрофой: «Мы проиграли не войну, // Мы не сраженье проиграли, // Ату чудесную страну, // Что мы Россией называли».

Но победа красных была Пирровой победой. Государство, воплощавшее преступный лозунг: «кто был ничем, тот станет всем», не имело будущего. В безумных тисках болыневицкой диктатуры в течение тридцати лет погибли пятьдесят миллионов человек: в чекистских застенках, советских концлагерях, при расказачивании и раскулачивании, в ленинских и сталинских голодоморах, в бойне Второй мировой войны под бездарным командованием криминального недоучки «генералиссимуса». Сотни тысяч русских людей очутились на чужбине, и их генофонд достался странам Запада. Вторая часть и финал советской исторической драмы превратились в фарс под управлением вороватой, некомпетентной, дряхлеющей партийной «элиты», выращенной из тех, «кто был ничем». Наиболее ценные, демографические ресурсы огромной страны оказались исчерпанными. По словам А.И. Солженицына, «Россия проиграла двадцатое столетие».

Поражение белых армий в итоге явилось историческим поражением русского народа.

Vae victis – «Горе побежденным» – так озаглавила свои замечательные записки о двадцатом веке светлейшая княгиня София Алексеевна Волконская, урожденная графиня Бобринская.

На излете перестройки, помнится, когда некоторые «белые пятна» нашей истории начали окрашиваться цветами и стало известно, как женщины и мужчины, принадлежавшие правящему Дому Романовых и исторической русской элите, служили Отечеству, некий журналист задался закономерным вопросом, кто из сыновей и внуков «товарищей» из партийной номенклатуры отдавал «интернациональный долг» в Афганистане. Ответ оказался предсказуемым. Нечего и удивляться тому, что СССР рухнул стремительно и безо всякого сопротивления – какие бы памятные доски в честь Л.И. Брежнева и иных кремлевских старцев теперь ни устанавливали ностальгирующие комсомольские функционеры.

Русская элита, где в поколениях воспитывались понятия чести и достоинства, служения Отечеству, ныне всецело принадлежит прошлому. Достойные страницы в историю вписали графы Бобринские, оставив родине и миру память о воинских подвигах, сахарное производство, железные дороги, традиции милосердия и благотворительности, научные открытия и стихи.

Графиня София Алексеевна Бобринская (1887–1947), четвертая дочь известного общественного и научного деятеля графа Алексея Александровича Бобринского, родилась 25 декабря 1887 г. в Санкт-Петербурге. Получив, как и ее сестры, фрейлинский шифр, она в 1907 г. обвенчалась с корнетом конной гвардии князем Петром Александровичем Долгоруковым, родила дочь Софию, но этот брак оказался неудачным и вскоре распался. Князь Долгоруков вскоре обвенчался с цыганской певицей Анной Леонтьевной Михайловой, с которой нажил пятерых детей. По свидетельству правнучки Софии Алексеевны, «брак дал ей свободу. Ей было неинтересно появляться при дворе в красивых платьях. Она всегда одевалась просто – носила длинную юбку и блузку».

Круг интересов Софии Алексеевны многообразен: педагогика, хирургия, автомобили, аэропланы… По окончании Санкт-Петербургского Женского медицинского института она получила диплом врача-хирурга. В 1910 г. она – единственная женщина среди участников Киевского автопробега на приз императора Николая II по маршруту Петербург – Киев – Петербург протяженностью 3200 км. В 1911 г. она окончила авиационную школу Блерио в Париже. Летом 1913 г. во время Второй Балканской войны София Алексеевна отправилась добровольцем в Сербию во главе отряда РОКК, участвовала в ликвидации холеры в городе Кочане и приняла орден из рук короля Петра I. Результаты труда отряда были впечатляющими: «из 2000 больных холерой, благодаря миссии, только за один месяц удалось спасти 1200», что, по мнению представителя Международного Красного Креста Катарины-Клары Штурценегер, являлось несомненным доказательством умелой и правильной работы. Софья окончила школу пилотов Всероссийского аэроклуба (диплом № 234 получен 5 апреля 1914 года), но ее ходатайство о назначении в военную авиацию было отклонено.