И она не позволит сборщику металлолома, кредитору или скептически настроенной родне встать на ее пути.

Volante[40]

Чичи Донателли бодро прошагала все двадцать кварталов от железнодорожного вокзала на 33-й улице на Среднем Манхэттене до ночного клуба с танцевальным залом «Музикале» на Западной 51-й улице и даже ни разу не остановилась передохнуть. Розовое утреннее небо над ее головой было густо затянуто низкими белыми тучами, а макушки небоскребов пронзали их, будто палочки – комки сахарной ваты. Ньюйоркцы держались за свои шляпы и застегивали пальто на все пуговицы. Начинался сезон студеных осенних ветров, из тех, что резко набрасываются из-за угла здания и завихряются под ногами.

Чичи шла по Девятой авеню мимо закопченных многоквартирных домов и подозрительных лавок, приказчики как раз выкатывали на улицу контейнеры с остатками затрапезной галантереи. Какой-то старик продавал ношеные шарфы и ремни, а двое ушлых братьев торговали вразнос швейными материалами, то есть лоскутами ткани и разрозненными катушками ниток. Это были образцы, стибренные у коммивояжеров из швейного квартала. Товар торопились сбыть по бросовой цене – окончательная распродажа, лебединая песня под аккомпанемент последнего вздоха Великой депрессии. Всему вот-вот предстояло измениться – по крайней мере, так казалось Чичи.

Девушка из Джерси уверенно пересекла широкий проспект и прошла мимо толпы рабочих, копошившихся вокруг открытого канализационного люка. Свист, которым они отреагировали на ее появление, затерялся в общей какофонии автомобильных клаксонов, трамвайного дребезжания и воя дальних сирен. Чичи ничего не слышала. Ее мысли витали далеко – она приехала по делу.

Чичи завернула за угол 52-й улицы, и сердце у нее упало. Похоже, каждая девушка из трех окрестных штатов, считавшая, что умеет петь, явилась сюда, чтобы побороться за место солистки при оркестре Пола Годфри. Как правило, Чичи обходила стороной состязания такого рода, но на сей раз все выглядело слишком уж соблазнительно: победительница получала гарантированный шестимесячный контракт на гастроли с оркестром. А Чичи было необходимо прорваться на сцену. Вряд ли в Си-Айл-Сити ей представится подобный шанс.

Мечтавшие профессионально выступать со знаменитыми оркестрами девушки терпеливо ждали, одетые в свои лучшие шляпки, перчатки и пальто. Очередь нескончаемой лентой змеилась вокруг целого квартала. Под мышкой кандидатки держали папки с нотами – точно такие, как папка Чичи. Она заняла место в хвосте и оглядела улицу. На аллее Джаза располагались сплошь кабаре и клубы, повсюду афиши певцов и музыкантов из ее любимых ансамблей. Чичи охватило возбуждение при мысли о том, что исполнители, которыми она так восхищается, ступают по этим самым улицам и играют в этих самых залах, проходя внутрь под красными навесами и козырьками с лиловой неоновой подсветкой.

В начале квартала Чичи заметила энергичную миниатюрную блондинку примерно своих лет. Общаясь с конкурсантками, эта девушка то исчезала в очереди, то выныривала из нее, собирая анкеты. Время от времени она останавливалась, выдергивала девушку из хвоста и посылала ее прямиком в клуб.

– Что происходит? – спросила Чичи у стоявшей впереди соседки по очереди. – Вы не в курсе?

– Кто заполнил анкету, проходит вперед. Вы свою заполнили?

Чичи выудила из папки бумаги.

– Ага, – ответила она.

– Значит, у вас котелок варит, – одобрительно заметила соседка. – А у меня, похоже, нет. Думала, на месте заполню.

К ним обернулась девушка в бархатной шляпке-клош.

– Ничего страшного, – сказала она, – можно заполнить, когда войдете.

– Да мы до самого обеда туда не попадем, – посетовала первая девушка.

Стоя в очереди, Чичи мысленно повторяла подготовленную для прослушивания песню, время от времени бросая взгляд на часы. Когда энергичная блондинка наконец добралась и до нее, было уже полдесятого.

– Анкета есть?

Чичи приветливо улыбнулась и вручила ей свою анкету, бланк которой нашла в приложении к последнему воскресному выпуску «Ньюарк Стар-Леджер».

Блондинка изучила заполненные страницы.

– Почерк красивый. По методу Палмера. Монастырская школа?

– Еще бы. Монастырь Святого Иосифа.

– Пойдемте со мной. Я мисс Боумэн. Можете звать меня Ли.

Ли Боумэн была очень молода, но заправляла здесь всем и потому казалась более опытной и искушенной, чем томившиеся в очереди кандидатки. Несмотря на ангельское личико, голубые глаза и подстриженные в форме каре золотистые волосы с модной завивкой «Марсель», одета она была по-деловому: темно-синий костюм, такого же цвета туфли-лодочки, элегантная мужская шляпа-федора с синей лентой.

– А вы тоже у монашек учились? – спросила Чичи.

Ей пришлось почти бежать, чтобы поспеть за быстро шагавшей Ли.

– Ага, но здесь в радиусе десяти кварталов я единственная, кто в этом признается. Это ведь Таймс-сквер. Здесь набожность не в чести. На вашем месте я бы не останавливалась, не задерживалась и не глядела бы – не то они сделают то же самое. Продолжайте двигаться, и с вами не случится ничего плохого.

– Я хочу победить в конкурсе.

– Угу. – Ли выразительно оглядела очередь, не замедляя шаг.

– Я умею петь, – продолжала Чичи.

– И каждая из этих двухсот красоток – тоже. Что вы еще умеете делать?

– Я сочиняю песни.

– Вот это уже лучше.

– И на пианино играю.

– Хорошо играете?

– Очень. С пяти лет.

– Еще лучше. А с оркестром сыграть сумеете? Аккомпанировать на репетициях при необходимости? Мистер Годфри не любит, когда в оркестре женщины, считает, что их место у микрофона, но он не прочь воспользоваться нашими способностями за кулисами при подготовке программы. Сможете играть наравне с ребятами?

– Мне кажется, смогу.

Ли наклонилась к ней. В ее голубых глазах сверкнула сталь.

– Скажи «да», сестренка.

– Да, – твердо сказала Чичи.

Ли распахнула служебную дверь, быстро миновала охранника и еще одну очередь из конкуренток, ожидавших прослушивания уже в коридоре. Не отставая от Ли, Чичи вскоре оказалась за кулисами. В глянцево-черном покрытии пола отражались желтые круги рабочего освещения. Девушки пробирались по закулисью, перепрыгивая через толстые кабели, пока не нашли укромное место, откуда можно было незаметно наблюдать за происходящим на сцене.

– Сделаем так, – прошептала Ли. – Я вас пропихну впереди очереди. Споете свою песню, что вы там подготовили, только, надеюсь, это не «Не найдется ли четвертака, брат?»[41], а то я готова сама заплатить следующей девушке двадцать пять центов, только бы она этого не пела. Я отмечу вашу анкету в стопке, и дирижер – видите сморчка с кислой физиономией, в коричневом галстуке? – просмотрит ее еще прежде, чем вы споете для Пола Годфри. Мистер Годфри – вон тот красавчик в шляпе.