Она шла по Тверской, намереваясь дойти до «Маяковки», сестьна метро и вернуться к себе на «Сокол». Был ранний вечер, всего четыре часа —она специально посмотрела на часы, — но уже стемнело, и это ее угнетало.

В магазинах, полных предновогодних вещей, толпились люди.

В витринах, шикарно и по-иностранному украшенных, вовсюбуйствовало Рождество. Искусственные елки, в миллион раз краше настоящих,сверкали почти натуральным снегом, водопадами огней, многажды отраженными другв друге громадными шарами на золотых, белых, синих бантах… Зимние коллекциисочетали в себе теплый уют и неброскую элегантность. Крошечные женские головкиприникали к меховым воротникам почти с живой нежностью.

В ювелирном магазине творилось нечто невообразимое.Озабоченные мужчины в длинных кашемировых пальто тыкали мобильными телефонами враскрытые атласные коробочки, из которых брызгал во все стороны острый ледянойсвет, и требовали показать им то одно, то другое. В кассу стояла очередь.

В «Елисеевском» было как в метро в час пик — не войти и не выйти,в дверях затор.

То и дело попадались озабоченные дяденьки со спеленутымиелками в руках и на плечах. Машины у магазинов стояли в два ряда, и никто неслушал осипшего гаишника, пытающегося навести порядок…

Ах, как Александра любила Новый год! Не было в годупраздника лучше. Когда она, маленькая, играла в куклы, у ее кукольной семьи всепраздники были Новый год.

Даже в свои двадцать пять лет Александра все еще святоверила, что этот праздник — волшебный. Она совершенно точно знала, что желание,загаданное с двенадцатым ударом колокола, обязательно сбудется, а в душистойглубине елки, пахнущей хвоей, детством, счастьем, живут тролли, которые —конечно же! — приготовят ей подарок.

Она всегда была чрезвычайно озабочена добычей этогонеобыкновенного дерева, и бабушка, как ни странно, разделяла ее заботы.

Баба Клава выстаивала за елкой огромные очереди — в Москвупочему-то завозили раз в тридцать меньше елок, чем требовалось, — а потом они смаленькой Александрой везли ее на санках, иногда издалека, за несколькокилометров, смотря по тому, где был елочный базар. Они привозили ее и отдыхалиу подъезда, обе очень гордые собой, и отвечали на взволнованные вопросы соседейпо поводу елки с сознанием своего превосходства, а потом тащили ее на четвертыйэтаж, потому что в обычный лифт она не входила, а грузового в старом доме,конечно, не было. И баба Клава, ненавидевшая малейший беспорядок, никогда неругалась, если с елки на пол натекала лужица растаявшего снега или сыпалисьупругие зеленые иголки.

И тролли никогда не подводили.

Подарков всегда было два — от бабушки и от троллей. Отбабушки что-нибудь очень практичное, но веселое. Например, новое платье скружевами, или носки с забавными кисточками, или шапка с необыкновеннымпомпоном — когда и как бабушка успевала все это сшить и связать, Александра непредставляла.

Тролли придумывали что-нибудь «для души»: новую куклу,необыкновенной, завораживающей красоты пластмассовые бусы, шкатулку с секретом,маленькие, с палец, фигурки жениха и невесты в настоящих нарядах…

Господи, что это были за подарки и что за праздник!Александра вспоминала его потом целый год и с замиранием сердца ждаласледующего…

Те игрушки стояли в кладовке, задвинутые на самую верхнююполку, и Александра уже проверила их сохранность.

Елками торговали теперь везде и без всяких очередей. УАлександры было немного денег, и она рассчитала, что на елку, мандарины, кусокбуженины и бутылку шампанского ей вполне хватит. И даже останется немного,чтобы дожить до возвращения Филиппа. Если он вернется, конечно.

Мысль о том, что он может не вернуться, ужасала ее.Александра твердо решила не думать об этом, но опасливая мыслишка время отвремени возникала в глубине сознания и обнаруживала себя, как утопленник,всплывающий вдруг на поверхность заросшего пруда.

Вот и сейчас она шла и опять размышляла о том же.

В конце концов, Филипп ей ничем не обязан. Возможно, у негоизменились планы — а они вполне могли измениться: мало ли кто ждет его вПариже, — и он не вернется. Он имеет на это право, у них всего лишь фиктивный брак.Нет, не фиктивный, а как раз настоящий, но временный и по расчету. Значит…

Но додумывать до конца эту до смерти пугавшую мысль она нестала. «Как бог даст», — сказала она себе словами бабы Клавы. Будь что будет…

В витрине какого-то дорогого магазина ей бросилось в глазабелое кашемировое пальто. Она прошла было мимо, но вернулась, не в силахоторвать от него взгляда. Потрясающее, длинное, очень уютное пальто. Простота иэлегантность. Элегантность и шик. Шик и сдержанное достоинство очень дорогой вещи.

В таких пальто беззаботные и веселые дамы приезжают тридцатьпервого декабря в Большой театр на «Щелкунчика». Под его нежным кашемировымтеплом обязательно должно быть маленькое черное платье и скромная нитканатурального жемчуга и, конечно, аромат дорогих духов. А рядом обязательнодолжен быть уверенный в себе и в жизни мужчина и маленький мальчик с розовымротиком и блестящими от возбуждения глазами, вывезенный в театр впервые.

Александру, застывшую у витрины и уже сочинившую к этомупальто целую жизнь, вдруг кто-то толкнул с такой силой, что она едва не упала.

— Чево пялисся, дура? — спросил налетевший на нее поддатыймужик. — Пшла вон!

Вот и все.

Никаких сказок, никаких троллей и никакого «Щелкунчика»…Будь оно все проклято.

Александра поддернула сползающий с плеча ремень портфеля,сунула руки в карманы и нарочито бодрой походкой зашагала к метро. Она бояласьгрубостей и долго потом их переживала.

Водитель бежевой «шестерки» убедился, что она нырнула вметро, и нажал на газ. Следовало добраться до «Сокола» раньше этой фигуристойдевицы с мечтательным лицом и занять привычную наблюдательную позицию.

Елка в этом году получилась совершенно необыкновенной.Намного лучше, чем всегда. Каждый Новый год Александра говорила себе это и кследующему Новому году благополучно забывала.

Александра нарядила ее утром тридцатого числа, немножкополюбовалась и стала развешивать по квартире бумажные фонари и гирлянды. Пустьв этом году она совсем одна, но нарушать традиции нельзя ни при какихобстоятельствах. Занимаясь украшением своего дома, она то и дело заглядывала вдверь большой комнаты, где стояла елка. Елка была до потолка и уже вовсю пахла,пригревшись в домашнем тепле. Вечером Александра зажжет на ней огоньки, будетсмотреть в ее волшебную глубину и ждать чуда. Интересно, тролли уже там? Нет,наверное, они придут, когда стемнеет и она ляжет спать.