мне сдался? – сипло откликнулся Константин и поискал глазами продавца.

– А то возьми.

– Он слишком большой.

– Ты просил крупного.

– Не настолько же.

Медведь пропал. Опять закрутился продавец:

– Может быть, предпочитаете рептилий, – растянул в руках ремень, и Грушинин увидал змею, отступил.

Пантарчука перекосило. Он вспомнил о змее, напугавшей секретаря, и резко подтолкнул Константина к выходу.

Грушинин очутился на улице и долго ничего не мог сказать. Только очумело качал головой и твердил: «Ну и ну». Едва пришел в себя, как впереди послышался женский крик о помощи. Но никто из пешеходов не реагировал. А женский голос визжал до звона в ушах.

Грушинин с Пантарчуком, не сговариваясь, двинулись на крик. За углом магазина двое парней прижимали к стене девушку, шуровали руками по ее телу, сорвали юбку, не обращая внимания на визг. Петр рубанул по шее одному из них, второму поддал Грушинин. Парни мгновенно испарились.

А девушка, не отрываясь от стены, рассержено показала зубы:

– А вы будете приставать ко мне?

– Ты звала на помощь, – ответил Грушинин, протягивая ей поднятую с земли юбку.

– Вы не хотите приставать? – спросила, хватая юбку и моргая наклеенными ресницами.

– Да нет же, черт тебя побери.

– Тогда я закричу, – отбросила юбку и завизжала как резаная, широко растягивая напомаженные губы.

– Ты чего? – не понял Грушинин, отстраняясь.

– Хочу, чтобы приставали! – взвизгнула она.

– Слушай, ты, кукла, я тебе сейчас ноги выдерну! – грубо пробасил Пантарчук.

Она рывком кинулась ему на шею, вцепилась – не оторвешь:

– Спасите, насилуют!

Вот дрянь, успел подумать Петр, обычная шлюха. Оторвал от себя и хлестко ладонью влепил по голым бедрам.

Вернулись на улицу, а за спиной снова разнесся знакомый вопль. Краем глаза Петр увидал возле шлюхи все тех же парней. Грушинин поежился. Странно все было дальше некуда. Миновали два дома, читая на углах таблички. Лаборатория должна была находиться в третьем корпусе одного из этих домов. Поискали, не нашли. Стали спрашивать, но прохожие разводили руками и пожимали плечами. При этом все оживлено и приветливо таращились на Пантарчука, коротко произнося ему: «Здрасте».

– А ты здесь известная личность, – с сарказмом констатировал Грушинин и заметил, как незнакомая дамочка с ямочкой на кончике носа упорно смотрела именно на него.

Она уверенно приблизилась к Константину и ткнула в живот пальцем:

– Я тебя знаю. Ты – Константин Грушинин. Ты меня узнаешь?

Константин растерялся:

– Признаться, нет.

– Признаться, признаться, – передразнила дамочка, – а ты не признавайся, а узнавай давай!

Он прокрутил в мозгах женские лица, известные ему по уголовным делам, такого лица не было. Уж эту ямочку на кончике носа он обязательно запомнил бы. Ан нет:

– Увы.

– Увы, увы, – опять передразнила дамочка. – Я же была на свадьбе твоей дочери Светочки, сидела рядом с Семеном Прошкиным. Он еще лишнего хватил тогда и песню пел: «Броня крепка и танки наши быстры».

Грушинин от неожиданности икнул: Семен Прошкин – двоюродный брат, и это была его любимая поговорка. И дочь зовут Светланой. Но вот все остальное – из области фантастики:

– Извини, но у моей дочери еще не было свадьбы.

– Не было, так будет! – отрезала дамочка. – Значит, познакомимся еще. – И нос с ямочкой расширился и пропал.

Константин снова икнул и вытер пот со лба.

– Похоже, ты здесь тоже популярен, – не преминул уколоть Пантарчук. – Или мы оба поехали мозгами, – заключил раздраженно, топчась на месте.

– Знаешь, ты, наверно, прав, – обронил Константин. – А впрочем, черт его знает.

У подъезда в толпе парней блеснуло лезвие ножа: несколько человек наседали на двоих. Без особенного гомона, зловеще.

Грушинин выхватил пистолет и приказал бросить нож на землю. Парни ощерились, но аргумент в руке Грушинина был весьма убедительным. Однако вместо исполнения приказа все разом сорвались с места и шарахнулись в подъезд. Грушинин и Пантарчук кинулись следом. Подъезд был сквозным, выбежали с обратной стороны дома, а след парней простыл. Покрутились, покрутились и вернулись назад.

Но стоило выйти на улицу, как двое, каких они только что выручили, подкатили сбоку и вдавили им в ребра свои стволы:

– Ну, все, ментура, приехали! Выкладывай наличность! И пушку – тоже!

Это было как снег на голову, но удивляться уже не приходилось. Петр почувствовал, что по его карманам проворно шарит чужая рука, тянет кошелек. И в эту минуту Грушинин саданул кулаком под дых одному из парней. Вырвал оружие, но это оказалась обыкновенная зажигалка в форме пистолета. Петр попытался сделать то же, но успел лишь досадливо сплюнуть, ибо парней как корова языком слизнула.

А толпе вокруг все было по барабану, никто не обратил внимания на суету с оружием, будто это было обыденным привычным делом.

Приятели двинулись вглубь дворов, надеясь там найти нужный дом. Дорога вывела к серому дому без каких-либо табличек. Пантарчук проворчал:

– И на Шестипалого, как на Цеткин. За фасадом тот же мрак.

Наткнулись на человека с собакой, спросили, где третий корпус. Человек что-то долго мямлил, показывал то в одну, то в другую, а то сразу в две стороны. Запутал окончательно. И о Лаборатории по исследованию аномальных явлений сказать ничего не смог. Они махнули рукой, пошли наугад.

Петру надоела такая волокита. На кой ляд сдалась Грушинину эта Лаборатория, пусть она провалится в тартарары. Надоело мерить шагами идиотскую улицу. Однако и он теперь остановиться не мог: в мозге гвоздем засела мысль о ресторане, нудила желанием разобраться с Прондопулом. Вот подошли ближе к подъезду с металлической дверью. Окна темные. И ни одного человека поблизости, как будто дом находился не в глубине двора, а за тридевять земель от людей.

В то же время водитель с круглыми глазами и толстощекий охранник Пантарчука топтались возле автомобиля. Лениво глазели на суету, разминались. К соседней машине на высоченных каблуках пробежала миниатюрная девушка, пискнула сигнализацией, подозрительно глянула на охранника:

– Ты не вор? – спросила с опаской.

– Ты что, подруга, белены объелась? – парировал тот, наклонив голову. – Может, это твой промысел?

– У меня недавно здесь машину угнали, – объявила девица, откинув челку со лба. – Не ты случайно?

– Ну, ты даешь, краля, – вытаращился охранник. – С тобой не соскучишься.

Девушка выхватила сотовый телефон и щелкнула парня на камеру:

– Отдам в полицию, пускай проверят. Говорят, убийца всегда возвращается на место преступления.

– Да ты что, совсем с башкой не дружишь? – вспылил парень, наливая кипятком жилы на шее. – Может, это ты убийца?

Но девушка уже не слушала. Прихватила из салона сверток, хлопнула дверцей и прыгающей походкой поскакала по тротуару. Мгновенно смешалась с толпой. Охранник стоял, как оплеванный, олух олухом, жевал губами