мира, не правда ли?

– Да, это о происхождении мира и прочее. Я обращаю внимание на этот пункт, потому что это открытие обычно приписывают Лапласу. Но исторически установлено, что Кант на сорок лет предвосхитил идею Лапласа. Он много работал в этом направлении. Механическая теория вселенной! Он был настоящий ньютонианец, чего не следует упускать из виду, оценивая его философию. Между прочим, он доказал, что замедляющее действие приливов удлиняет дни и…

– Я это тоже заметила, – сказала девушка, они стали гораздо длиннее, чем были раньше.

– Нет, Вайолет. Я сомневаюсь, чтоб вы это могли заметить. Он доказал, что они удлиняются приблизительно на одну секунду в тысячелетие. У нас введена экономия света, поэтому, вероятно, вам кажется, что дни стали длиннее.

– Может быть, – усомнилась она в свою очередь. Так это Кант придумал экономию света?

– Нет, это придумал не он… Его громкая репутация создана его метафизикой. Стройным логическим процессом он установил четыре ряда противоречий, так называемых антиномий. Он брал проблемы пространства и времени, проблему создания мира и т. д. и в каждом случае приходил к совершенно противоположным, но одинаково логичным умозаключениям. Например, одним логическим построением он доказывал, что время не имеет ни начала, ни конца, а потом другим, столь же убедительным, что оно имеет и начало и конец. Таким образом, его философия совершает самоубийство, и ценность книги, которая находится в ваших руках – поскольку она является вкладом в человеческое знание, – может быть представлена нулем. Но с точки зрения философского метода, она чрезвычайно важна. Мы имеем здесь дело с ограниченностью мысли, с неспособностью человеческого ума охватить представления, включающие полноту феномена.

– Как хорошо вы знаете, о чем говорите, горячо заявила мисс Флеминг. – Вы как будто гладите языком спину каждого слова, как гладят кошку по спине. Это прелестно! Как будто вы хотите сказать: иди, словечко, и будь умницей. Она взглянула на Майкла и медленно опустила глаза.

Майкл несколько секунд молча смотрел на нее.

– Как кошку по спине, вы говорите?

– Да, именно так, – засмеялась она. – Я бы хотела этому научиться.

Она съехала в кресле, и ее короткая юбочка поднялась кверху дюймов на шесть. Майкл смотрел на ее округлые, обтянутые шелком колени и смущался. Раздражающее чувство гнало из головы философию.

«Ах, черт!» – выругался он про себя. Он не один произнес подобный монолог. Неуклюжий пожилой библиотекарь в своем углу, перебирая свои книги, также твердил про себя: «Черт возьми!»

– Вы бы лучше поправили юбку, Вайолет, – мягко предложил ей Майкл, – она выше колен. Она быстро одернула платье, удивленная и сконфуженная.

– Юбки теперь такие короткие, – пробормотала она. Расскажите же еще что-нибудь о Канте. – Но у вас есть книга, – сказал Майкл. Там все сказано лучше, чем я могу передать. Я думаю, что методы философского исследования вам знакомы, прибавил он с улыбкой.

– Я… я знаю… – запнулась она. Я читала Хавлок Эллис.

– Тогда вам эта книга ни к чему, резко сказал он. – Можете ее тут же вернуть на место.

– Почему? – спросила она.

– Вы знаете больше, чем знал Эммануил Кант. Он ненавидел любовь и влюбленных и презирал женщин.

– Какой ужасный человек, – воскликнула мисс Флеминг.

– Нет, в самом деле. Кант вам ни к чему.

– Мне бы хотелось как-нибудь поговорить с вами о Хавлок Эллис, – сказала она с легким смущением, внимательно открывая и закрывая заглавные листы бессмертной книги Канта. Вы знаете так много, и при вашей учености, я уверена, вы могли бы научить… научить меня…

– Вы бы хотели, чтобы я вас учил? – тихо спросил Майкл, положив бессознательно свою руку на ее.

Она ничего не сказала, только опустила глаза и молча кивнула.

Наступило минутное молчание, во время которого внимание Майкла со страшной непоследовательностью было привлечено белизной ее руки, сравнительно с его темной и загорелой лапой.

– Я думаю, вам бы теперь лучше уйти, Вайолет, – предложил он.

Не глядя на него, она спокойно взяла книгу и встала.

– Я тоже так думаю, милый, – сказала она.

Интимная нотка в ее голосе напоминала быстро задернутый занавес.

Когда она ушла, Майкл снова обратился к книге, которую читал. Но, к своему удивлению, заметил, что десять минут перечитывает один и тот же параграф.

«Ах, черт!» – сказал он про себя и отложил книгу.

– Кажется, я больше не буду читать, м-р Стонер, – заявил он библиотекарю. Вероятно, я устал. Что-то не могу сосредоточиться…

– Я тоже, – мрачно заметил Стонер. – Должно быть весенняя лихорадка действует на меня. Надо пойти прогуляться.

Час спустя оба мужчины шли рядом по Уэстчестерским холмам, останавливаясь на их гребнях и указывая друг другу на красоты природы.

Глава шестнадцатая

Соблазн золота

1

Книга называется «Пираты и их логово», – объяснял Стонер Майклу Уэббу, когда они шли по полю. – Сначала она капитану Диксону не понравилась. Все, как обычно: рассказ о пиратах. Захваченное судно, перерезанные глотки, пьянство, зарытые сокровища. У меня в эллермановской библиотеке около трехсот таких книжек. Книга стоила пустяки, и он ее забросил. Он говорит, много раз потом удивлялся, почему не выкинул ее сразу за борт. Но что-то его удержало. Потом пошли необыкновенные вещи. И началось все это со следующего дня, как он купил эту книгу. Это – факт.

– Очевидно, таков перст судьбы, – заметил Майкл.

– Я тоже это говорю, – продолжал Стонер. – Именно – перст судьбы! В это время его судно стояло в остиндских доках, грузилось в Австралию. Каждое утро юнга ходил покупать газету и подавал ее капитану за завтраком. Он, знаете, читал газету за завтраком. Хорошо. На другой день после покупки книги берет он «Таймс», а может быть, «Дейли Мэйл» или «Морнинг Пост» – уж не скажу вам точно, какую именно газету и видит на первой странице объявление такого рода: «Особу, купившую вчера книгу под названием «Пираты и их логово» в маленькой книжной лавке на Шефтсбери-авеню, просят вернуть ее прежнему владельцу. Пять фунтов стерлингов вознаграждения за беспокойство. Книга ценится по личным воспоминаниям и продана по ошибке». Адрес был дан на Норд-Одлей-стрит. Хорошее место, говорит капитан. Когда капитан Диксон прочел объявление, он говорит, что чуть со стула не упал. Вырезал объявление. До сих пор его хранит. Я скажу ему, чтобы он его вам показал. Потом вспомнил: когда он покупал книгу, приказчик ему сказал, что эта книга в их магазине какой-нибудь час или два и что ее вместе с под дюжиной других разрозненных книг принесла продавать красивая молодая дама. Хорошо! Чтобы быть кратким, скажу, что капитан был хитер. Он понял, что за этим что-то кроется, и провел все утро, рассматривая старую книгу. Первая мысль была, что в ней спрятаны деньги, но их не оказалось.

– А он не искал какого-нибудь тайного ключа? – спросил Майкл. В этих старых книгах иногда бывает секретная запись шифром, известным только немногим. Но если его найти, то можно приобрести состояние.

– О да! Именно это и пришло капитану в голову. И я вам расскажу, что из этого вышло. Капитан сделал все, чтобы открыть тайну. Он прочел почти всю книгу: он сидел в своей каюте и корпел над ней целыми днями. Вскоре он дошел до главы об одном особенно свирепом пирате, по имени Робинсон. В этой главе рассказывалось, что Робинсона в конце концов повесили на Ямайке. Но всем тогда было известно, что Робинсон свои преступно добытые сокровища зарыл на каком-то острове. На каком – неизвестно. Ямайский губернатор целую неделю пытал его, чтобы выудить тайну, но тщетно. Он умер, не сообщив ничего, кроме того, что действительно зарыл свои сокровища, а было их на два миллиона золотом. Губернатор чуть не умер, с досады! Автор «Пираты и их логово» сообщал, что по общему убеждению, клад Робинсона зарыт где-то на Маркизских островах. По мнению автора книги, есть