- В тот день, когда вы приехали в дом герцога, мне исполнилось восемнадцать.

Бейт сухо кинул, подтверждая, что помнит.

- Вы, наверное, помните, Алиона хотела меня поздравить и повела в ресторан?

При упоминании подруги в груди засаднило. Вероятно, от осознания, что она далеко, и мы больше не увидимся. События, произошедшие совсем недавно в доме Анси, казались сейчас невероятно далекими.

Каратель снова кивнул, не нарушив молчания.

- Я никогда не исследовала свою магию, не проводила экспериментов. Да и силой особой не отличалась - были пара вспышек, но в остальном тишина.

Я сделала паузу, не прекращая наблюдать, надеялась выцепить хоть что-то, но Бейт был похож на камень - ни тени эмоции, ни единого движения, ни слова.

- Я не хотела идти. Последние шесть лет подобным скоплениям людей я предпочитала одиночество, - зачем-то решила пояснить, но наткнувшись на все тот же бесстрастный взгляд, смутилась. - Впрочем, не важно.

- Расскажите о ночи накануне, - наконец, прервал молчание каратель. - Мы тогда впервые встретились. Кажется, вы куда-то бежали.

- Кхм, - от осознания, как близко мы подобрались к моему разоблачению, горло вдруг сковало спазмом. Сжало, скрутило, потянуло так, что стало трудно дышать. - Та ночь была тревожной... я не могла уснуть.

Усталый взгляд сверлил меня с недоверием. Каратель ждал, когда я решусь, и, наверное, не верил, что это случиться. Что он знал? О чем сейчас думал? Зачем упоминал мать? И как я могу довериться тому, кто враг мне по своей сути уже много лет?

Будто подслушав мои мысли, Бейт расцепил сплетенные руки и шагнул ко мне. Осторожно, медленно. Все, что сейчас происходило, происходило именно так - тягуче и плавно, будто пространство в этой комнате было заполнено не воздухом, а вязким желе.

- Не умолкайте. Говорите, что бы это ни было. Правду буду знать только я, даю слово.

Осторожно, будто опасаясь меня спугнуть, он протянул руки вперед - мягко коснулся плеч с обоих сторон. Я не дернулась, глядя ему в глаза.

Не обманет? Не нарушит свое слово? Не предаст?

- В ту ночь мне явился теневой помощник. Явился, но тут же сбежал.

Джеральд

Когда Раймира, затаив дыхание, сказала правду, я с облегчением выдохнул. Хотя тут следовало, наоборот, разъяриться. Но какой смысл изображать злость, если основной запал уже иссяк?

Когда я узнал, что мать маленькой сомбры была теневым магом, то не сразу связал это с происходящими событиями, а когда подумал хорошенько, потом еще раз, затем припомнил все с самого начала, то буквально прозрел. Словно плутая в темной комнате, наконец нашел нужную ручку, повернул ее, дернул дверь на себя и ослеп от яркого света. Вот тогда я был готов рвать и метать, даже всерьез собирался выбить дверь, если говорить со мной не пожелают. Но Раймира разговора не испугалась. И даже сейчас, слава богам, не билась в истерике, руки не заламывала и не кричала. И вообще кроме вполне объяснимой бледности, в остальном держалась потрясающе стойко.

- Подождите. Сбежал? - я не отпустил руки, а правой даже чуть сильнее сжал ее плечо. -Он потом вернулся?

Раймира изумленно воззрилась на меня.

- Вас только это волнует?

Не только. Но остальное я и сам знал. И после подтверждения главного, пришло время и мне говорить начистоту.

- Про альма я догадался. У вас ведь дар тени, верно?

Девушка, недовольная моей осведомленностью, поджала губы. Кивнула. Бросила взгляд на плечо, которое я все еще сжимал.

- Вернулся. А откуда вам известно... про тень?

Руки с ее плеч я все же убрал. Чтобы и мне, и ей было спокойней.

- Помните наш разговор о наследовании способностей? У вашего отца был лекарский дар, а у матери - теневой. Вы могли унаследовать тот или другой. Но целительство я сразу отбросил. Вы ведь знаете, что способности накладывают определенный отпечаток на всех, кто ими обладает? Лекари обычно спокойные, размеренные, этакие профессора, даже если совсем юнцы. Иллюзоры - порывисты и горячи. Боевые маги - дисциплинированны и упрямы сверх меры. А теневики похожи на глубокий омут.

Девушка на последних словах вскинулась, поглядела остро, напряженно.

- Мама была теневиком? Вы точно знаете?

Кажется, это удивило ее больше всего. Действительно не знала?

Я кивнул, вдруг поймав себя на том, что гляжу на девушку безотрывно. И в очередной раз разозлился. В последние дни злость стала мои извечным спутником. С того самого момента, как я нарушил собственные правила.

- Точно, - подтвердил я, чуть резче, чем было нужно.

После этого молчание затянулось, стало тяжелым и неприятным. Нам обоим что-то мешало говорить нормально, как обычным людям. Мне - злость, ей, вероятно, осторожность. Девушка безмолвствовала, глядя куда-то в угол, дышала шумно и кусала губы.

- Вы... - сжав и так настрадавшиеся губы так, что они побелели, Раймира, вздернув подбородок, поглядела на меня и часто заморгала от волнения. - Что будет дальше? Что. вы намерены делать?

Задумавшись лишь на секунду, я сказал то, что решил для себя еще до нашего разговора:

- Ничего.

Она так резко повернула голову, что в шее что хрустнуло, однако девушка этого даже не заметила.

- Ничего? Но почему? Я ведь хочу уехать из Мейра! Вы должны сообщить о сомбре, которая скрыла альма и собирается покинуть страну!

Она произнесла это с таким запалом, будто хотела, чтоб я непременно сдал ее властям.

- Если желаете... - с улыбкой начал я, но она тут же вспыхнула и поправилась:

- Нет, конечно! Просто я не...

- Я ведь дал слово, что договор не нарушу, что бы вы не сказали.

Она снова замолчала, сверкая красными щеками, но на новые вопросы не решалась, и они, невысказанные, так и витали в воздухе. Она не понимала. Я и сам до конца не верил в то, что делал. Следил за ней и раздумывал, не повредился ли головой. Это бы все объяснило.

- Когда вы примчались в лес, знали о засаде? - сам заговорил я.

Она кивнула, не вовлекаясь в разговор.

- Когда снова появилась иллюзия, вы это видели?

- Видела.

Больше ничего не расскажет, понял я. Только если вытягивать по слову. Но мне сказанного было мало, поэтому я продолжил за нее:

- Когда она внезапно начала исчезать, я глазам не поверил. Ваша работа?

- Моя, - тихо побормотала она. Я едва расслышал.

Несколько минут мы снова стояли молча. Можно было уходить, но мне не хотелось. Когда еще у нас случится такой разговор? Пусть немногословный, тихий и напряженный, но честный. Когда можно озвучить сложный вопрос, и получить ответ.