— На свадьбе узнавал? — не удержалась я от вопроса.

— Дэй, а где же еще? Или ты думаешь, почтенные гномы такие мероприятия посещают исключительно, чтобы повеселиться?! Связи, Дэя, связи — вот что дают совместные попойки типа свадеб.

Не знаю, сколько вспоминаю праздники в Загребе — все веселились, спорили, делились новостями, и не более. Нет, не понять мне правильной финансовой политики Юрао Найтеса, но попытаться стоит.

И вдруг, осторожно накрыв мою ладонь рукой, Юр сжал и тихо спросил:

— Это был Эллохар?

Я молча кивнула.

— Вряд ли он действительно причинил вред, слишком сильно любит тебя, чтобы преступить черту, и все же мне будет спокойнее, если ты скажешь, что в порядке.

— Все хорошо, — подтвердила я. А потом призналась: — Но я применила проклятие.

— Бездна! — молчание, потом осторожное: — Дэя, а… Эллохар…

— Не хочу говорить об этом, — честно сказала я. — Не хочу, мне… даже не знаю, как это объяснить, мне очень жаль его, я не знаю, чем вызвала такое… чувство, и не знаю, что мне делать с его чувствами, потому что ответить на них я уже никогда не смогу.

— Из-за Тьера? — догадался Юрао. Потом коварно усмехнулся и нагловато так: — Вот была бы ты дроу, Дэй…

— Даже слышать не хочу, — резко перебила его я.

Мы некоторое время ехали молча, а потом Юрао обнял за плечи и, прижав к себе, сказал:

— Дэй, ты мне как сестра и даже больше — ты мой партнер, и если будут вопросы, не держи все в себе, спрашивай. Я помогу, Дэй, всегда помогу, как минимум советом.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

— Я это к чему, Дэй, — многозначительный взгляд, — ты брачный контракт уже подготовила?

— Что?! — У меня слов нет.

— Если ты надеешься, что я тебе позволю вот так просто выйти за Тьера, ты ошибаешься, партнер. У нас дело, Дэй, и поверь, нас ждет успех, а следовательно, деньги, а там, где есть доход, должен быть документ. Так что…

— Юр!

— Так что вернемся в Ардам, сходим к моему поверенному.

— Юрао!

— И даже не спорь, это в твоих интересах.

— Юрао Найтес!

Мой крик потонул в скрипе тормозов и окрике: «Закрытая территория».

— Мне к почтенному мастеру Молесу, — сообщил Оруг.

— Запрещено, — раздраженно ответил чей-то бас.

Юрао выглянул, после открыл дверцу, выпрыгнул, протянул руку, помогая выйти мне, и сообщил:

— Дальше пешком, Дэй.

И я вышла. В лесу. Стоя возле повозки, я в некотором замешательстве рассматривала высокие, кронами теряющиеся в облаках деревья, огромные, необъятные и всемером стволы, траву, зеленым ковром покрывающую территорию и отсутствующую лишь на огороженных камешками тропках.

— И чего вылезли? — полюбопытствовал все тот же бас. — Пущать не велено никого. Повертайте обратно!

Теперь я оглядывалась в поисках говорившего и никак его не находила — деревья, лес, где-то вдалеке слышен шум города.

— Юр, а где мы сейчас?

— В центре, — ответил кентавр. — Это территории гномов и лесных, они спелись, дальше резиденции владетельных вампирских домов, все тридцать шесть, включая городской дом Блаэд, южнее посольство водных, ну они там себе целое озеро устроили, а на севере отсюда территория кланов оборотней, но я вас тем путем не повез, дороги — дрянь.

Незримый обладатель баса ехидно поинтересовался:

— Может, вам экскурсион устроить?

— Не соглашайтесь, — торопливо сказал кентавр, — это местный хранитель, тип с преотвратным характером, в болото заведет, потом еще и стебаться будет.

Мы с Юрао переглянулись, а бас обиделся:

— Чегось-чегось? Сте… баи… это что за словечко бранное?

— Ах да, — Оруг тяжело вздохнул, — у него помимо паршивого характера еще и хобби — он ругань всех времен и народов собирает.

— Ой-ой, — прозвучало скептическое, — а то вся столица не в курсе, что Оруг Стремительный подковки коллекционирует.

Впервые вижу, как кентавр заливается краской. Не в прямом смысле, но факт смущения был налицо, а после начались угрозы.

— Слушай, ты, ты как бы меня знаешь, да? Так тебя найдут, понял, да? Тебя найдут и с тобой поговорят, морда бородатая!

— Ой-ой, тпру, копытный, — бас издевался с явным удовольствием, — у твоих хвостатых мозгов не хватит и одного бородатого найти, а уж чтоб разговоры разговаривать… Эт чего за разговор буит — «Тпру» и «Игого»? Хех, уморил.

Рывком Оруг Стремительный избавился от постромков, развернулся в сторону леса, и понеслось:

— Слышишь, ты?!

— Да слышу-слышу, чай, не глухой, — миролюбиво сказал дух. — Слухай, я воть чегось понять не могу, а ты подковами интересуисси из чувства эстетического удовольствия али примеряешь на досуге?

Кентавр взревел от ярости, копытом забил — задним, фыркать начал, ноздри раздувая, а Юрао осторожно взял меня под руку и повел вправо по тропиночке.

В этот время позади нас раздавалось:

— Я тебя найду, понял, да? Я тебя так найду, кишки тонким слоем на хлеб намажу и выброшу, понял, да?

— Понял-понял, а найдешь-то как? Иэх, копытное, хватить копытом бить, болезный, чай не на пастбище.

— Я не жру траву! — заревел кентавр.

— Оно и хорошо, а то на таких как ты и травы на напасесси. Эх, копытный, давай голопом отседова, милай.

— Что?!

— Не хотишь голопом, рысаком тады, я ж сговорчивый, — откровенно издевался дух.

Мы же прошли по тропинке дальше, пока не уткнулись в огромное дерево, к которому она и вела. Дерево было странным — на уровне моего лица располагался очищенный от коры круг. И пока я смотрела на него, не понимая, зачем это вообще было сделано, Юрао достал карандаш и преспокойно расписался.

В следующее мгновение роспись дроу от начала и до последнего символа вспыхнула золотым сиянием и испарилась… И все окружающее пространство зарябило, чуть мерцая, чтобы напрочь исчезнуть, открывая прямую широкую улицу, два ряда респектабельных домов, высокие каменные заборы и массивные ворота, перед которыми мы, как выяснилось, стояли.

Ворота так и не открылись, но сбоку от них широко распахнулась калитка, после чего появившийся седобородый гном, уперев руки в бока, окинул нас внимательным взглядом и, не скрывая подозрительности, вопросил:

— «ДэЮре»?

Я чуть было не ответила «да», но меня опередил Юрао, который столь же пристально оглядел гнома и тоже спросил:

— Почтенный мастер ювелир господин Молес?

— А то! — гном кивнул.