Юр, дернув меня за руку, чтоб молчала, нагло поинтересовался:

— Чем докажете?

Такого растерянного гнома я видела, только когда Юр подло и коварно обкрадывал болотную нечисть.

— Чем докажу?.. — Мастер ювелир призадумался. А после, вскинув палец вверх, сообщил: — А вот чем!

И стремительно извлек блокнот и карандаш, через мгновение Юрао была предоставлена гномья подпись. С самым невозмутимым лицом дроу достал какой-то свиток, некоторое время сличал обе подписи, после чего, величественно кивнув, сообщил:

— Верю.

Склонив голову к плечу, мастер Молес вдруг спросил:

— Слушай, дроу, а ты, случаем, не гном?

— Гном! — подтвердила я. — Самый настоящий!

Господин Молес расплылся в счастливой улыбке и сказал:

— Заходите, своим-то мы завсегда рады.

Через несколько минут мы сидели в уютном доме мастера Молеса, пили чай с хрустящими пирожками и слушали хозяина.

— После гибели господина почтенного мастера-банкира Дартаза-старшего весь пакет перешел к его младшему брату. Насколько мне известно, резервные данные по счетам хранились в Ррадаке.

— Далековато, — заметил Юрао.

— Так-то оно так, да предусмотрительно, как выяснилось. Заклинание «Гнев Солнца» чуть ли не вскипятило слитки, да что им сделается-то? Дартаз-младший, почитайте, только и потерял, что брата, работников да ремонт здания, а золоту что сделается-то? То-то и оно, оплавили слитки, да обратно и отлили, а жизни не вернуть… И то, почитай, коли б не лорд Тьер, так никого бы не осталось, а так семерых только и похоронили, к остальным Ночные и Дневные стражи подоспели да лекари.

— Так, значит, все данные о счетах сохранились? — спросил Юрао.

— А я вам о чем, — многозначительно произнес гном. — Вот только трудно будет вам с Дартазом-младшим разговор вести, он-то знает, с кем брат его в последний момент жизни беседы вел. А без его дозволения вам в Ррадаке доступа никто не даст.

— А разве данные о счетах обратно в Ардам не перевезут? — осторожно спрашиваю.

— Так скоро? Сомневаюсь я, — почтенный господин Молес задумчиво прищурился, — перепишут, да в Ардам и копии довезут, но чтоб все бумаги — такому не бывать, Дартаз-младший всегда осторожничал, старший из братьев рисковать любил, да риск неизменно оправдывал, а младший… — и печальное: — Ох, буду продавать акции банка, да только кому…

Гном призадумался, а Юрао начал прощупывать почву по поводу нашей главной цели:

— А в Императорском банке, стало быть, у вас главный пакет акций?

Почтенный господин Молес прищурился, с подозрением оглядев дроу. Я же доела пирожок, запила вкуснейшим ягодным чаем, поставила чашку на стол, с надеждой посмотрела на гнома… Молес тяжело вздохнул и начал объяснять:

— Тут, стало быть, такая ситуация — у меня двадцать процентов, да у соседа моего по улице еще двадцать, по мелочи у остальных членов общины, а главный пакет, он… — гном запнулся.

Мы с Юрао слушали, затаив дыхание, и наверное, поэтому мастер ювелир продолжил, проявив сострадание:

— Витори.

— Вампирский клан?! — изумился Юрао.

— Вот-вот, — подтвердил гном, — кто его знает, зачем и почему, но именно клан Ночи года так два назад начал скупать все акции Императорского банка. Цену предлагали завышенную, так что нам, гномам, отказываться не резон был, я и сам часть акций продал. Да с чего оно им надо было, не понять же, аккурат в средине зимы и прекратили они это дело со скупкой акций, как глава дома на человечке обженился, так и прекратили.

Юрао откинулся на спинку стула, задумался. Я взяла еще один пирожок и… отложила.

— Ю-у-ур, — протянула задумчиво, — а не в середине ли зимы мы отдали лорду Витори те самые вампирские браслеты, которые в Ррадаке обнаружили?

Дроу напрягся и ответил:

— В середине.

Мы переглянулись.

Воспоминание о том, как мы выполнили задание лорда Витори, да еще и денег с него взяли за срочность, в памяти было еще очень свежо, а уж как вампирский лорд радовался обретению артефактов, позволяющих ему жениться на человеческой девушке…

— Стойте-стойте, — Молес вскинул палец, — так это вы отыскали реликвию клана Ночи?

Бездна, такой прилив гордости сразу.

— Мы, — важно ответил Юрао.

Почтенный гном мастер ювелир Молес так и остался сидеть с открытым ртом, и смотрел он на нас… так смотрел — жадно. А потом осторожненько, издалека начал:

— А погодка-то сегодня весенняя, да?

Я не поняла, к чему он клонит, Юрао сразу сообразил:

— Заняты мы, мастер Молес, на самого императора работаем.

— Мм-м, стало быть, по завышенным расценкам? — спросил погрустневший гном.

— А то, в семь раз завысил, плюс процент за срочность, — не моргнув, соврал Юрао.

Я скромненько пила чай, поглядывая на пирожок. Гном же тяжело вздохнул, посмотрел на дверь, на нас, на вторую дверь, ведущую куда-то в дом, на нас… на мой пирожок… У Юра вид — сама невинность, а мне совестно стало, я и спросила:

— У вас что-то случилось?

— Да, — выдохнул мастер Молес с таким энтузиазмом, что я сразу поняла — спросила зря. — Понимаете, дело-то семейное, к Дневной страже не обратишься, у меня репутация, сами понимаете — старейшина. К Ночным, стало быть, тоже — не их профиль, а я уж и ума не приложу, что делать-то. — И, не давая Юрао, который явно очень хотел, даже слово вставить, гном пояснил: — Свояк мой приехал, из Ардама, собственно. Жена-то его, младшая сестра моей почтенной госпожи Молес, померла два года как, оставила его, горемычного… Убивался он по ней страшное дело как, да потом охолодел да и зажил, вроде как по-прежнему, окромя того, что со всей родней в контры встал. Да не суть, проблема-то и не моя была, да приехал свояк, стало быть. Сам не свой приехал, говорит, гонятся за ним, преследуют, а кто преследует, и не сказал. Уж мы-то люди свои, спрятали как полагается, жена о нем болезном заботится, да только…

Мастер растерянно на меня посмотрел и вдруг понизил голос до шепота:

— Думает, я не знаю, а сам ночью, как все улягутся, из дома выходит… И не знал бы я, да дух-хранитель тут не зазря обретается, все честь по чести и доложил, а теперь и рассудите, госпожа Риате, лорд Найтес, коли за тобой гонются, да ты просишь к стражам не обращаться, от чего по ночам бродишь до рассвета, да самое неприятное — из дому выбирается, как-то отворяя все запоры, а ключей-то у него и нет!

И тут у меня словно что-то вспыхнуло! Гном, который два года назад потерял жену, был безутешен, а потом с семьей рассорился? Как-то слишком много совпадений. И почему-то шепотом я спросила:

— Мастер Молес, простите за вопрос, но… свояк ваш, случайно, не господин почтенный мастер Дукт?