– Вспомните Диккенса: «Остерегайся вдов, Сэмми, моймальчик!»[70] – сказал майор Блетчли и подмигнул.

Таппенс была немного обеспокоена непонятным исчезновениемТомми, но уговаривала себя, что, по-видимому, он вышел на след и не можетпрервать преследование. Трудность связи в таких случаях они предусмотрели, иуговор был: зря не волноваться. Придуманы были и способы, как дать о себезнать, когда представится возможность.

Вчера вечером, по словам миссис Спрот, миссис Переньякуда-то уходила. А раз сама она это с такой горячностью отрицала, темлюбопытнее было бы выяснить, как обстояло дело в действительности.

Может быть, Томми заметил ее, пошел следом и обнаружилчто-то важное. Он наверняка скоро свяжется с Таппенс или же объявится сам.

Но тем не менее совсем избавиться от неприятногобеспокойства ей никак не удавалось. Таппенс рассудила, что будет вполнеестественно, если она в качестве миссис Бленкенсоп проявит любопытство и даженекоторую озабоченность, и, ничтоже сумняшеся, отправилась на розыски миссисПереньи.

Но миссис Перенья была не склонна распространяться на тему омистере Медоузе. А только высказалась в том духе, что подобного поведения своихпостояльцев ни терпеть, ни извинять не намерена.

Таппенс испуганно возразила:

– Но ведь с ним могло произойти несчастье! Я уверена, чтотак и было. Он не из тех мужчин, которые... у него строгие взгляды, и этосовсем не в его духе. Мало ли что. Он мог попасть под автомобиль.

– Скоро, я думаю, нам все станет известно, тогда посмотрим,– строго сказала миссис Перенья.

Но день прошел, а о мистере Медоузе все не было ни слуху нидуху. Ближе к ночи миссис Перенья под давлением встревоженных постояльцев сбольшой неохотой, но все же согласилась позвонить в полицию.

На звонок приехал молодой сержант с блокнотом и сталуточнять обстоятельства. Вышли наружу кое-какие подробности. Оказалось, чтомистер Медоуз вышел от капитан-лейтенанта Хейдока в половине десятого и вкомпании неких мистера Уолтерса и доктора Кертиса дошел до ворот «Сан-Суси»,где простился и свернул на аллею.

С этой минуты мистер Медоуз как в воздухе растворился. Изчего, по мнению, Таппенс, следовало одно из двух.

Либо, шагая по аллее, Томми заметил идущую ему навстречумиссис Перенью, спрятался за кустом, а когда она прошла, последовал за нею.Став свидетелем ее встречи с каким-то лицом, он, возможно, дальше пошел уже заним, а миссис Перенья возвратилась домой. Если так, то он, скорее всего, жив издоров, но не имеет возможности ни на минуту прервать преследование. Адобросовестное вмешательство полиции может ему только помешать.

Вторая вероятность выглядит не так благоприятно. Онапредставлялась Таппенс в виде двух картин: одна – это возвращение миссисПереньи, «запыхавшейся и с растрепанной прической»; вторая, которая все не шлау Таппенс из головы, – это миссис О'Рурк в дверях с тяжелым молотком в руке.

Этот молоток наводил на страшные мысли.

Действительно, как молоток очутился на дорожке в саду? И чьярука могла им замахнуться? Тут важно было бы выяснить точно, в котором часувозвратилась в дом миссис Перенья. Где-то в районе половины десятого, этобесспорно, но ни одна из занятых картами дам на часы не посмотрела. МиссисПеренья запальчиво сказала, что из дому не уходила, а только выглянула узнать,какая погода. По оттого, что выглянешь узнать, какая на дворе погода, незапыхаешься. И к тому же она была явно раздосадована тем, что миссис Спротоказалась свидетельницей ее возвращения. У нее были все основания надеяться,что все четыре дамы прочно сидят за бриджем.

Так который же был час?

Таппенс попробовала спросить у других, но никто не смог ейтолком ответить.

Если бы время совпадало, первой под подозрением,естественно, оказывалась миссис Перенья. Но возможны и другие варианты. Троих постояльцев«Сан-Суси» не было на месте в то время, когда возвращался Томми. Майор Блетчлиходил в кино – но в одиночестве, и тот факт, что он захотел непременнопересказать содержание фильма, хотя никто его не просил, при придирчивомрассмотрении может натолкнуть на мысль, что он заботился о своем алиби.

Затем есть болящий мистер Кейли, неожиданно отправившийся напрогулку по саду. Если бы миссис Кейли не забеспокоилась о своем супруге и невыбежала его проведать, никто бы об этом и не знал и считалось бы, что он всеэто время, закутанный, как мумия, сидел в кресле на террасе.

Ну, и наконец, миссис О'Рурк, помахивающая молотком иухмыляющаяся...

– Что с тобой, Деб? Ты какая-то озабоченная, дитя мое.

Дебора очнулась от задумчивости и рассмеялась, доверчивоглядя в добрые карие глаза Тони Марсдона. Тони славный. И умница. Один из самыхспособных молодых шифровальщиков в отделе. По общему мнению, он далеко пойдет.

Деборе нравилась ее работа, хотя она была весьмаутомительна: требовалась постоянная концентрация внимания. Но не важно, чтоутомительная, зато нужная. Приятно чувствовать, что делаешь важное дело. Этотебе не то что бездельничать в госпитале, дожидаясь, пока кому-нибудьпонадобится твоя помощь.

Дебора ответила:

– Ничего, пустяки. Семейные проблемы. Ну, ты понимаешь.

– Родичи – это такой народ. С ними не соскучишься. Что тамтвои учинили?

– Честно сказать, меня беспокоит мама.

– А что такое? С ней что-то случилось?

– Понимаешь, поехала в Корнуолл погостить у старой и ужаснонудной тетки. Семьдесят лет старушенции и совершенно выжила из ума.

– Перспектива не сказать чтобы заманчивая, – сочувственнозаметил молодой человек.

– Да, очень благородно с маминой стороны. Она и без тогобыла в дурном настроении из-за того, что ей не дают принять участие в этойвойне. В прошлую-то она служила, ухаживала за ранеными и всякое такое, нотеперь все иначе, теперь пожилые не нужны, нужна молодежь, энергичные люди. Ну,и вот, мама была немного подавлена из-за всего этого и поехала в Корнуолл ктете Грейси, пожить у нее, помочь немного с огородом, чтобы выращивать побольшеовощей, ну и так далее.

– Разумно, – одобрил Тони.