бы больше сорока лет, прежде чем ее сестра получила бы ответ.

Как человек должен был справиться с этим?

Чику задавалась вопросом, чего могла ожидать от нее ее сестра. Была ли она действительно там, готовая сорок лет ждать ответа? Может ли что-нибудь иметь такое большое значение?

Шахта, ведущая под землю. Сияние голубого неба, расчерченного геометрическими пятнами. Топот и фырканье танторов, дозвуковая пульсация грохочущей утробы. Голос Дредноута, гремящий, как библейское воззвание. Женщина, похожая на свою прабабушку, сидела за штурвалом самолета. Имя - Арахна - которое может вообще ничего не значить.

Другое, Джун Уинг, которое определенно что-то значило.

И морской народ, здесь и сейчас, ожидает, что она окажет им услугу в обмен на эти воспоминания. От ее внимания не ускользнуло, что они также проявляли интерес к неуловимой Джун Уинг.

Популярная женщина, - подумала Чику.

Она сказала Мекуфи: - Вы хотите, чтобы я связалась с этим человеком, надеясь, что она сможет свести вас с Аретузой.

- Я очень рад, что вы помните это так ясно, как сейчас. Очень редко новые воспоминания вызывают некоторую путаницу с теми, которые были заложены непосредственно перед началом мнемонического сценария. В вашем случае все, похоже, протекало без осложнений.

- Я чувствую себя прекрасно. Вы что-то говорили о том, что Джун Уинг была на Венере.

- Действительно, но Джун много переезжает, собирая предметы для своей коллекции, и она не задержится там надолго. Вам следует отправиться в путь скорее раньше, чем позже, пока она все еще находится во внутренней системе.

- Я ничего не могу обещать.

- Но вы сделаете все, что в ваших силах. Воспоминания кажутся стабильными, но мы можем продолжать следить за ними на всем пути к Венере. У вас есть космический корабль?

- Я так не думаю. - Но в юности у нее было несколько таких, в том числе изящный маленький кораблик, который она очень любила. - В последнее время нет. Мне пришлось продать их - вот к чему это привело, быть Экинья.

- Бедная вы наша малышка, - сказал Мекуфи.

Он был всецело за то, чтобы она немедленно улетела, отправившись по огромной стеклянной трубе на орбиту, а затем коммерческим лайнером на Венеру. Чику, вопреки желанию морского жителя, настояла на том, чтобы сначала вернуться в Лиссабон. Они спорили до тех пор, пока Чику не победила.

Когда она вернулась в студию Педру, он подошел к двери с грифом гитары в руках, аккуратно прорезанным для ладов. Он внимательно оглядел ее, как будто она могла оказаться самозванкой. - Прошло на день больше, чем ты сказала. Я подумал, стоит ли мне беспокоиться. Потом я подумал: что же может пойти не так?

- Почти ничего.

- Именно это я и предполагал. Они бы сказали мне, если бы возникла какая-то проблема. Я имею в виду, что такого необычного в том, что тысячи новых воспоминаний загружаются в твою голову крошечными машинами?

Еще до того, как они поцеловались, даже до того, как она села, она выдала худшую новость. - Мне нужно лететь на Венеру.

- Это прекрасное место. Во время отлива видны некоторые старые здания.

- Венера. Я сказала "Венера", а не "Венеция".

Педру улыбнулся. - Я знаю.

- По словам Мекуфи, сейчас сближение особенно благоприятно, и мне не потребуется много времени, чтобы сделать то, что я должна сделать.

- Что именно?

- Поговорить с Джун, этой женщиной, которая когда-то знала моих мать и отца. Все, чего хотят от меня Паны, - это передать ей, что они хотели бы снова связаться с Аретузой. Она может помочь им сделать это, если захочет. Если она этого не сделает, то это действительно не моя проблема.

- А потом... что... твои обязательства заканчиваются?

- Более или менее.

Педру опустил гриф гитары. - Мне не нравится, как это звучит. Прекрасно, они оказали тебе услугу. Это не значит, что ты принадлежишь им на всю жизнь. Не похоже, что ты когда-либо проявляла какой-либо интерес к Джун до того, как все это началось.

- На самом деле я всегда собиралась поговорить с ней в какой-то момент, если бы могла это сделать - для биографии, если не для чего другого.

- Но сейчас дело не только в этом, не так ли?

Она не хотела вести этот разговор прямо сейчас, да и вообще в любой момент между сегодняшним днем и концом Вселенной. Но, как говорится, лучше снаружи, чем внутри.

- Есть еще одна причина, по которой я хотела бы встретиться с Джун.

- Тогда это как-то связано с призраком, с воспоминаниями другой Чику. - Педру сделал ту милую вещь, которую он делал, когда был озадачен, а именно почесал под челкой, прищурившись на нее из-под нависших кудрей. - О которой ты еще не упомянула.

- Мы можем поесть? Умираю с голоду.

- А потом поговорить?

- Давай поедим. И ты можешь открыть бутылку вина - по крайней мере, одному из нас это понадобится.

Я собиралась пройтись по магазинам, но меня связали с этим заказом. Еще не слишком поздно, не так ли?

Они вышли купить вина, у Чику кружилась голова от танторов и искусственных интеллектов, она летела по улицам Лиссабона, как воздушный шарик на веревочке, едва привязанный к окружающему миру. Они купили бутылку хорошего патагонского мерло, затем изменили свои планы и на обратном пути в квартиру зашли в ресторан. В заведении были стены горчичного цвета, осыпающаяся штукатурка, которую, должно быть, перекрашивали тысячу раз, и все равно не помешал бы еще один слой. Уже смеркалось. Музыканты и их инструменты были загнаны в освещенный красным светом угол, как статуи в святилище.

- Это сложно, - сказала Чику, когда они доели половину своего ужина.

- Пожалуйста, - сказал Педру, делая паузу между глотками. - Когда с тобой ничего не бывает сложным?

- Теперь у меня есть воспоминания Чику Грин, и я знаю, почему она пыталась связаться со мной. - Она была рада музыкантам, певице фаду, невоспитанным посетителям ресторана, которые отказывались понижать голоса во время выступления. Шум создавал фон, который делал их беседу гораздо более интимной, чем если бы они находились в студии с ее молчаливой аудиторией из незаконченных гитар.

- То, что она мне сообщила, очень важно, и есть вещи, о которых я, вероятно, никому не смогу рассказать.

- Даже мне?

- Чику Грин доверила мне кое-что важное. - Она закрыла