подействовала на неё столь угнетающе, что она даже собралась вызвать Всезнайку из его кожаной папки, чтобы чей-то посторонний голос заглушил упрёки, непрерывно звучавшие в её голове.

Вздохнув, она сбросила пальто и упала в старое кожаное кресло Валентина. Она запрокинула голову, прикрыла глаза – всего на секундочку… затем вздрогнула и поняла, что от усталости задремала. Сколько же она проспала?.. Шум, разбудивший её, шёл не из лавки. Что-то происходило снаружи.

Перед дверями «Либер Мунди» стояла занесённая снегом карета Седжвика. Седжвик собственной персоной отворял входную дверь.

– Мистер Седжвик. – Она выпрямилась в своём кресле.

– Мисс Амбердейл. – Комиссар снял шляпу. – Как видно, я помешал вам.

– Я ненадолго задремала. Я всё ещё не отошла от позавчерашнего происшествия. Который час?

Седжвик достал из жилетного кармана часы и произнес:

– Начало девятого.

– О господи. У меня такое ощущение, что сейчас уже полночь.

– Надеюсь, недавнее происшествие не слишком измотало вас. Мне было неловко, что я пригласил вас в «Савой».

– Нет… нет, всё в порядке. – Она встала. – Как ваша рана?

– Обычная рваная рана, не в первый раз. Шрамом больше, шрамом меньше, это не важно.

– Вы приняли решение? – спросила Мерси. – Можно мне присутствовать?

Не ответив, он, заметно прихрамывая, направился к одной из полок.

– Это раздел, где у вас стоят сочинения Диккенса?

– Раздел – это некоторое преувеличение. – Пожалуй, в «Либер Мунди» было собрано около ста различных изданий романов Чарльза Диккенса, среди них как популярные, так и менее известные, в целом довольно неплохая подборка. Но конечно же Диккенс не шёл ни в какое сравнение с собраниями других авторов, которых Валентин ценил больше. – Мы стараемся предложить покупателям достаточный ассортимент. И конечно, романы, выходившие по частям, в виде журнальных выпусков. Библиофилы ведь чаще всего интересуются первоизданиями.

Седжвик взял с полки пару выпусков и полистал их:

– Они очень хорошо сохранились.

– Вы разбираетесь в Диккенсе?

– Полагаю, да.

Ужасно нервничая, Мерси наблюдала за тем, как он просмотрел ещё пару изданий, прежде чем вновь повернуться к ней.

– Мистер Шарпин сейчас отвезёт меня в моё загородное поместье.

– Почему вы не хотите просто прыгнуть туда с помощью книги?

– Я пытаюсь как можно меньше появляться между страницами мира, пока не узнаю, кто мои противники и где они могут меня поджидать.

– А в вашем поместье вы в безопасности?

– Клойстерхэм – на редкость уединенное и спокойное место. Большинство приготовлений я совершил заранее, однако пару вещей нужно ещё успеть сделать. А мой добрый Шарпин вернётся в Лондон и захватит с собой вас, если вы, конечно, всерьёз собираетесь присоединиться ко мне.

По спине у Мерси пробежал холодный пот, но она попыталась изобразить радость:

– Разумеется. Это чудесно.

– Вы, кажется, колеблетесь.

– Нет-нет, я просто ещё не совсем проснулась.

– Ну, будем надеяться, что вы не заснёте прямо в разгар нашего эксперимента. – Он улыбнулся, и на этот раз в его улыбке снова сквозила неуловимая приязнь, которая сбивала Мерси с толку ещё больше, чем прежний снисходительный тон Седжвика. – Мне кажется, вам действительно будет интересно посмотреть, чем я занимаюсь. Если всё получится – а я предполагаю, что это будет именно так, – мы с вами станем свидетелями поворотного момента в истории библиомантики.

Прежде Мерси сочла бы его манеру выражаться заносчивой, теперь же поверила ему на слово.

– Когда мистер Шарпин снова будет здесь?

– Часа через четыре, думаю. Дорогу, похоже, занесло, но Шарпин привык к лишениям так же, как и его лошади. И он, и они – славные послушные ребята.

Мерси вгляделась через стекло, пытаясь рассмотреть, что делает телохранитель Седжвика, однако ей удалось различить только силуэт кареты и расплывчатую фигуру впереди на козлах: как будто Шарпин и экипаж срослись, образовав некое горбатое чудовище.

– То есть около двенадцати, – уточнила Мерси.

Надев цилиндр, Седжвик поднял к его полям руку с тростью:

– Тогда честь имею откланяться.

Он уже протянул руку к дверной ручке, когда она спросила его:

– Признайтесь, почему вы занимаетесь всем этим?

– Я полицейский. Я собираюсь раскрыть дело. Весьма загадочное дело. – Он вновь указал на полку с романами Диккенса. – Сколько из них вы успели прочесть?

– Четыре или пять.

– Я полагаю, самые популярные, как обычно. Наверняка вы читали «Оливера Твиста», «Дэвида Копперфильда», «Большие надежды».

– Ну, может, ещё парочку. Всего шесть или семь.

– И «Тайну Эдвина Друда» тоже?

Она отрицательно покачала головой.

– Значит, у вас есть четыре часа, чтобы наверстать упущенное, моя дорогая.

Комиссар попрощался. Снаружи Шарпин распахнул перед ним дверцу кареты. Седжвик протиснулся внутрь. Шарпин бросил взгляд в лавку, и Мерси передёрнуло при мысли, что ей придётся целых два часа ехать по ночной дороге в его обществе.

Не успела карета скрыться в снежных вихрях, как Мерси поспешила в заднюю комнату – вызвать Всезнайку из его кожаной папки.

19

– «Эдвин Друд», – пророкотал ветератор. – Так-так.

Подобрав платье и подтянув колени к подбородку, Мерси восседала в кресле; на полу прямо перед ней лежала раскрытая кожаная папка. Бумажное туловище ветератора выскочило из неё в мгновение ока, и мрачное выражение его физиономии свидетельствовало о том, что он всё ещё дулся на свою хозяйку. Грубо слепленные черты лица Всезнайки наводили на мысль о куклах из папье-маше, вроде тех, какие возят с собой чревовещатели; однако, несмотря на это, Всезнайка морщил нос с великолепным пренебрежением, словно заправский джентльмен из высшего общества.

– Что тебе известно об этом романе про Друда? – спросила его Мерси.

– Не уверен, что моё присутствие здесь желательно, миледи.

– Прекрати молоть эту чушь насчёт миледи и всю остальную чушь тоже. У тебя нет причин обижаться на меня. У меня вон из-за тебя синяки под коленками. – Девушка вытянула правую ногу, чтобы продемонстрировать место ушиба.

– То, что я совершил, я совершил с самыми лучшими намерениями. Этот субъект незаконно проник в дом и как раз собирался покуситься ещё и на…

– Прекрати сейчас же. Хватит.

Носогубные складки на лице ветератора рядом с его раздутыми ноздрями обозначились резче.

– Да будет мне позволено объяснить мои действия.

– Я тебя уже выслушала.

– Тогда вам следовало бы наконец понять, что мой поступок был продиктован исключительно тревогой за ваше благополучие из-за присутствия этого негодяя.

– Возможно, он не самый приятный человек на свете, но не негодяй. – Во всяком случае, Мерси так полагала. Хотя уверена не была.

– Соблаговолите заглянуть в семейную хронику де Астараков, и вы узнаете, что он – отпрыск рода негодяев, рыцарей, промышлявших разбоем, насильников и изменников!

– Ты и об этом осведомлён?

– Я осведомлён обо всём, о чём когда-либо