— Небеса, помогите, — принялась шептать женщина.

Я поднесла скальпель к её губам.

Синева оставалась почти невидимой — бледной-пребледной, недоступной глазу. Её концентрация капля на чашку, если бы речь шла о чернилах в воде. Я подкрепила магию своим желанием убить микробов, и женщина сделала первый вдох, а затем глубокий выдох. Подставив ладонь я ощутила не только горячее дыхание, но и родную магию. Всё по плану, убийственная синева не задерживается в теле. Вдох-выдох, и с каждым выдохом тело очищается от болезни. Я разгоняла отработанную синеву и цедила свежую, и так пять раз, ещё больше — опасно. Я втянула скальпель в ладонь.

Женщина снова закашлялась, я поправила сползающее на пол одеяло.

— Мили, за ней присмотрят без нас.

Намёк понятен.

Женщина засыпала, скорбные складки у её рта разгладились, и она словно помолодела.

Я поднялась, меня ждут остальные пациенты.

Я вдруг поняла, что сейчас сдаю Каре экзамен, принцесса собирается лично оценить мои способности. Ну, пусть смотрит — меня сейчас волнуют только люди. Я перешла к следующему пациенту, которым оказался мужчина средних лет. Он жаловался на давящую боль за грудиной, на частые головокружения слабость и приступы сильного сердцебиения. Я виновато качнула головой. Что я ему посоветую, не видя кардиограммы? В его случае поможет маг жизни, кто-то кто поддержит сердце, передаст сил. Я перешла к следующему пациенту.

Не знаю, сколько времени длился приём. Я вымоталась, и больше всего меня угнетала собственная беспомощность. Без лекарств, без инструментов, без аппаратуры мои возможности слишком ограничены, а дар слишком узок в применении… Обеззараживание — вот мой потолок.

— Пей, Мили!

Кара вручила мне приторный от переизбытка сахара чай. Я послушно сделала глоток. В голове всё ещё кружил калейдоскоп обрывков воспоминаний. Мужчина с сотрясением головного мозга. Я смогла дать внятные рекомендации. Грузная женщина с крайне запущенной пяточной шпорой. Без рентгена или ультразвукового обследования нельзя быть уверенным, но… Выслушав меня, женщина решительно согласилась рискнуть и пойти на операцию, которая состоится под наблюдением целителей и жрецов.

— Я всё равно почти обезножена, барышня. Что мне терять?

Труднее всего оказалось удалить воспалившийся зуб. Если бы я ничего не сделала, человек вполне мог получить заражение крови. Пришлось действовать. Если бы не магия, подстраивавшаяся под мои пожелания даже раньше, чем я сама эти пожелания осознавала, у меня бы ничего не получилось

— Мили!

— Кара, хорошо же. Мы набрали пациентов для демонстрации лечения.

— Если брат узнает, что ты загнала себя до полуобморочного состояния, он будет в бешенстве. А когда он в бешенстве даже мне иногда страшно.

Я невольно улыбнулась, вспоминая герцога:

— Кара, я просто ещё не привыкла к магии, не знаю, свою «рабочую норму», вот и перегнула.

Кара ворчала, пока я не выпила чай до последней капли.

Только убедившись, что я больше не лежу на кушетке умирающей лебедью, а ровно сижу, она отступила:

— Мили, прости, это я не уследила.

— Кара, я собиралась посмотреть всех пациентов. Не ради создания лечебницы, а ради них самих. Понимаешь?

— Помнишь, я говорила, что приютов по факту два, первый — при храме, второй — под моей опекой. Храмовому приюту я передала четверть привезённых блюд. Теперь мы должны почтить Небесный храм.

— Можно мне сначала ещё чаю, пожалуйста? — жалобно попросила я.

Мне хотелось оттянуть время и выиграть пару-тройку минут. Обязательное посещение храма стало сюрпризом. Именно в храме Батиты благословляют металлические пластинки, служащие местными паспортами. Я собственными глазами видела, что система работает. Все жрецы маги? А не опасно ли мне, душе иного мира, попадаться им на глаза, да ещё и на их территории?

Только вот выбора как такового у меня не было. Можно увильнуть один или два раза, но увиливать вечно не получится, или начнутся пересуды, подозрения. Лучше уж проверить сейчас, когда есть шанс удержать ситуацию под контролем.

Кара свойски подхватила меня под локоть, коротко попрощалась с обитателями приюта, пожелала терпения и надежды, пообещала стараться навещать подопечных чаще и потянула меня к выходу, по дорожке мимо экипажей, через дорогу, ко входу в храм.

Храмовая территория не была огорожена, если не считать высаженных по её периметру анютиных глазок. А вот ворота были, деревянные столбы и поперечина были сплошь покрыты резьбой. Фигуры животных и людей сплетались в единый кружевной чехол, и каждая фигурка была не только уникальна, но и проработана в мельчайших деталях. Казалось, я вижу каждую шерстинку на выгнутой крутой дугой спине медведя, вижу чешуйки крыла девушки-бабочки. Это душа изображена?

Кара легко ущипнула меня за локоть и, оторвавшись от деревянного чуда, я подняла взгляд. Из храма нам навстречу вышли трое жрецов, облачённых в тончайшие голубые тоги, отороченные белым мехом. Даже дурак догадается, что одежда символизирует ясный небосвод и лёгкую облачность.

Жрецы поклонились:

— Ваше Высочество принцесса Каранимаиса, леди Милимая, рады приветствовать вас в нашей скромной обители.

— Ключники Батиты, приветствую вас, — звонко ответила принцесса.

Она вновь фонтанировала жизнерадостностью, искрилась доброжелательностью, сияла легкостью и походила на фею. Посланница небес Каре подходит гораздо больше, чем мне.

Принцесса обозначила лёгкий наклон головы и я скопировала за ней, надеясь, что мне говорить не придётся. Мили бывала в храмах только в детстве, воспоминания слишком размытые.

— Добро пожаловать, Ваше Высочество, леди. Мы с братьями и сёстрами в вашем полном распоряжении.

Есть не только жрецы, но и жрицы? Ключницы Батиты, что-то такое всплывает в памяти.

— Благодарю, — улыбалась Кара. — Мы не доставим хлопот. Мы пришли зажечь наши пожелания.

— Позволите вас проводить? — вызвался главный жерц.

Кара согласилась, и нас повели в здание.

Остальные жрецы пристроились за нами хвостом и по пути отпали. Я почувствовала себя свободнее, особенно когда последний из жрецов остановился у входа в зал. Кара отказалась идти в Малую молельню, сказав, что под Небом между ней и нищей простолюдинкой нет никакой разницы. Сказано было не слишком громко, но люди, следовавшие за нами из приюта услышали. Слова принцессы подхватили и охотно передали дальше, тем, кто не слышал.

Люди из приюта не посмели нам мешать, они остались за порогом, а мы с Карой вдвоём направились к алтарю. Пол укрывал тёмно-синий палас, и наши шаги оставались неслышными. Стены опоясывал ряд витражей, и зал цвёл разноцветными световыми пятнами. Я подняла глаза, и увидела далёкий свод, куполом сходящийся над нашими головами. На небесно-голубом фоне парили чернокрылые орлы, тщательно выписанные художником.