Кто-нибудь, вправьте мне мозги. Я чувствую себя Снегурочкой перед прыжком через костёр. На ум пришла грустная версия сказки, в которой Снегурочка рискнула ради любви и бесследно растаяла. Сердце, вспомни предателя Женю и помолчи.

— Не припомню, чтобы я давала своё согласия, — буркнула я.

— Мили, говорю же, мелочи! Хочешь предложение? Будет, обещаю. Но только тогда, когда я уверюсь, что ты ответишь согласием, — герцог заулыбался ещё шире.

Вот что на такое самоуверенное заявление можно ответить?

Я покачала головой. Мозги наконец-то заработали, я вспомнила цель, с которой пришла. Чтобы себе помочь, я даже перешла на официальный тон:

— Герцог, зачем вам вдруг понадобился брак со мной?

— В любовь с первого взгляда ты верить отказываешься? — он вроде бы шутил, но я уловила нотки грусти.

На долю секунды мне захотелось поверить, однако… оставлю самообман другим. Я качнула головой. Герцог, не скрываясь, внимательно следил за моей реакцией, и я не стала изображать ложный восторг. Честность — это важно независимо от того, договоримся мы или нет. Хотя, конечно, договоримся. Куда я денусь? Вряд ли бывший пациент затребует нечто совсем для меня неприемлемое…

— Мили, ты мне на самом деле понравилась.

В это верю. Между «понравилась» и «влюбился» пропасть.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Обстоятельства, — поморщился парень. — Отец и дядя требуют, чтобы я женился, особенно дядя напирает.

— У меня нет ни высокого положения, я всего лишь дочь неуважаемого барона, ни богатого приданого, ни достойного воспитания.

Герцог тихо рассмеялся:

— Зато у тебя есть стержень, Мили. Ты умеешь принимать на себя ответственность и действовать, тебе можно доверять. Позволить тебе остаться в провинции — преступная растрата с моей стороны. И ты ошибаешься, говоря, что у тебя нет приданого. Твоё приданое — это твоя методика лечения смертельных травм. Мили, я не зову тебя замуж прямо сейчас, но я прошу согласиться быть моей невестой. Для тебя это защита от барона, для меня — избавление от угрозы, что мне попросту навяжут девушку, которую я бы никогда не выбрал в супруги. Отнесись к этому как с взаимовыгодной сделке?

Звучит прекрасно.

Я покачала головой.

— Что? Нет?! Мили, почему?

— Взаимная выгода предполагает баланс, в то время как ты тратишь больше, чем получаешь.

— Это не так, Мили. Во-первых, я благодарен тебе и искренне хочу помочь. Во-вторых, как герцог, я обязан думать о благе страны. Твоя методика… должна стать общепринятой практикой.

Герцог странно напрягся, будто ожидал протеста.

Зря.

— Конечно, должна! Открытие лечебницы, о которой я говорила, это лишь начало. Чтобы меня услышали, чтобы ко мне пришли учиться, приказа сверху недостаточно. Я должна завоевать уважение и доказать, что имею право учить.

— Вот видишь, я в тебе не ошибся.

От его мягкой улыбки на душе стало тепло.

— Голубки, вы не наворковались? — напомнила о себе Кара. — Мне скучно!

— Ни что не избавляет от скуки лучше, чем работа, — фыркнул герцог. — Мили, Кара будет заниматься лечебницей вместе с тобой, возьмёт на себя все организационные формальности, в то время как ты сможешь сосредоточиться непосредственно на лечении. Также Кара поможет тебе освоиться в столице, познакомит с высшим обществом.

— Кажется, мне вполне весело. Лучше продолжайте ваши нежности.

— Поздно, Кара, — ухмыльнулся герцог.

Феечка заговорщицки подмигнула мне и обиженно надула губы. Не знаю, на что она рассчитывала. Герцог не отреагировал, он подозвал Ситу и отправил её передать заказ.

— Мне нужен учитель этикета, — напомнила я. — Ты не боишься, что я случайно ошибусь и невольно опозорю тебя?

— Мили, не говори глупостей, — фыркнула Кара. — Его репутация настолько черна, что очередное пятно никто не заметит. Позорь его в своё удовольствие.

— Каара права, — подтвердил герцог. — Мили, ты моя невеста, ты можешь быть сколь угодно эксцентричной. Никто из аристократов не рискнёт сталкиваться со мной из-за нарушений этикета. Осторожность следует соблюдать только в отношении Короны и иностранных послов. Что касается учителя, то я уже послал приглашение одной даме, я считаю её одной из лучших. Она не загонит тебя в рамки, а, наоборот, научит как с помощью правил подчеркнуть твою исключительность. Жаль, что она уже в возрасте.

Какой же он всё-таки продуманный. Не могу не восхищаться.

Я смотрела на герцога и понимала, что я уже неравнодушна, что мои чувства гораздо больше, чем просто симпатия.

Он словно подслушал мои мысли:

— Хватит о делах. Мили, ты ещё не видела столицу сверху. Пойдём на смотровую площадку?

— О, ты вспомнил, что Мили девушка, а не твой офицер? — рассмеялась Кара, она вернула маску жизнерадостной беззаботности и первой упорхнула на балкон.

Герцог фыркнул ей вслед, обернулся ко мне. На миг мы застыли, глядя друг другу в глаза. Сердце забилось будто пойманная птица.

— Мили?

Я опомнилась, встала, и как-то само собой получилось, что на смотровую площадку мы с герцогом вышли, держась за руки.

Феечка опиралась на парапет и весело насвистывала, глядя вдаль. Она не обернулась, заслышав наши шаги, но указала вперёд и немного в сторону:

— Королевский остров.

Слишком далеко, чтобы рассмотреть детали, но этого и не требовалось. Коронный дворец. Услышав название, я изначально подумала, что оно означает «Главный дворец». Я не была готова увидеть возносящиеся к небу белые с позолотой башни, сливавшиеся в гигантскую корону, венчающую дворец. Золото на башнях в лучах солнца ослепительно сияло, я зажмурилась, не в силах продолжать смотреть.

— Это великолепно! Тот, кто это придумал и построил… Архитектор гений.

— Идея принадлежала царосу-основателю, — с лёгким хвастовством объяснила Кара. — Безусловно, архитектор тоже был гениален, он смог понять, что от него требуется и воплотить.

— Да.

Я не стала говорить, что подобную красоту лучше созерцать издалека. И недолго.

Столице я тоже уделила внимание, но увидела мало. Блестела широкая лента ленивой реки. Чуть дальше зеленел не то парк, не то сад. Крыши особняков в противоположной от острова стороне намекали, что я вижу жилой квартал. Наверняка фамильные особняки.

Проспект был весьма оживлён. Проезжали экипажи, по тротуару двигались пешеходы. Но в то же время никакой сутолоки не было и в помине, не было толпы. Каждый был сам по себе, и даже с высоты нескольких этажей, я ощущала исходящую от людей уверенность в себе и уверенность в собственной важности.