Не трудно догадаться:

— А на деле каждая группа в Совете поддерживает того наследника, который обещает продвигать их интересы.

— К сожалению, во многом так и есть. Система несовершенна, но всё же то, что мы имеем, на мой взгляд, лучше практики наших восточных соседей передавать власть первенцу, независимо от того, способен он принимать верные решения или приведёт страну к упадку. Сплотить вокруг себя аристократов, найти поддержку — тоже своего рода умение, а победить в закулисной борьбе — достижение.

Кара замолчала и без аппетита продолжила слизывать с ложки мороженное.

Я же про себя ругалась последними словами. Борьба за трон! Вот же я вляпалась.

— Не вижу радости, — хмыкнула Кара.

— Чему радоваться? Вечной угрозе? Я уже оценила. Нападение на герцога ведь тоже связано с тем, что он в списке? Чудо, что я на него наткнулась.

Кара пожала плечами:

— Брат ещё разбирается.

Угу.

Как будто могут быть иные варианты. Нет, они, конечно, могут быть, но я не верю, что их стоит рассматривать всерьёз. Впрочем, это в любом случае не моя забота.

Моя забота — медицина. Кстати, а только ли о благе страны заботился герцог, приглашая меня создать лечебницу и передать свои знания? Или он «очки» в гонке за короной набирает? А какая разница? Важно, что он поддерживает меня и моё начинание.

Я представила, что сбегаю в безопасность, в забытую всему глухую провинцию, устраиваю свою жизнь, пусть с торговцем средней руки. В меру неприметный, в меру состоятельный, чтобы иметь дом и слуг. Я могла бы… Сладкая картинка в моём воображении выглядела совершенно недостоверной. Я не смогу спокойно чахнуть над вышиванием, зная, что люди лишены надежды, которую я могла бы им дать.

Когда-то я всей душой поверила в клятву Гиппократа, и эта вера со мной. Я должна сделать всё, чтобы лечением занимались не только маги жизни, но и маги смерти. Я должна показать иной подход.

— Мили?

— Всё в порядке, Кара. Я задумалась. Методика лечения, которую я собираюсь предложить, слишком отличается от того, что сейчас практикуется. Кроме естественного скептицизма, мне придётся преодолеть сопротивление ваших с герцогом… оппонентов.

— Верно.

— Никто не обещал, что будет легко, — вздохнула я.

За обед… Или правильнее обозвать плотный полдник? Расплатилась принцесса, точнее, её успевшая вернуться служанка. Нас со всеми почестями проводили до экипажей, слуги помогли сесть, и экипажи тронулись. Я не знала, куда мы едем, но решила не спрашивать. Интересно же, как много мне будут рассказывать, когда я не проявляю инициативу.

Но Кара предпочла заговорить о завтрашнем чаепитие. Вновь я видела перед собой фонтанирующую жизнерадостностью феечку. Кара уверяла, что преданные ей леди примут меня со всей сердечностью и любые ошибки встретят улыбкой, они просто не дадут мне почувствовать себя неловко. На словах звучало хорошо, но как будет на деле…

Экипаж остановился.

— Ателье! — объявила Кара, меняя тему. — Мили, позволишь дать тебе пару советов?

— Буду бесконечно признательна.

Беззаботно улыбаясь, феечка первой устремилась к модисткам, а я поняла, что до вечера мне предстоит изображать куклу, которую будут крутить, вертеть, одевать.

Мои худшие ожидания оправдались. Модистки, чуя, что создать гардероб невесты герцога — это их шанс прославиться, хорошо заработать и стать по-настоящему модными, набросились на меня как стая гарпий. Принцесса не отставала, активно кидая идеи, подсказывая и даже лично на живую нить пришила к платью пышный кружевной ворот.

Меня отпустили, лишь когда время стало близиться к вечеру.

— Кажется, мы увлеклись, — Кара изобразила лёгкое смущение. — Мили, мы должны успеть вернуть тебя домой вовремя.

Я с трудом удержалась, чтобы не показать, какое облегчение я испытываю. Наконец-то, вырвалась!

С Карой мы попрощались у экипажей. Её ждал дворец, меня — дом барона. И сам барон, который вряд ли позволит вечеру пройти спокойно.

Ну, конечно! Папаша ждал моего возвращения и, стоило экипажу затормозить, вышел навстречу.

— И как это понимать? — сходу бросился он в атаку. — На дворе ночь! Позволяя себе подобное, ты позоришь не только себя, не только меня, не только своих сестёр, но и герцога!

Ранний вечер, вообще-то.

— Отец, стоит ли говорить так громко? У улицы есть уши. Будет плохо, если люди начнут повторять ваши слова. Что касается вашего вопроса, то ателье посетила Её Высочество и приняла живейшее участие в выборе фасонов, подборе сочетания тканей и цветов. Я безусловно передам принцессе, что вы были крайне недовольны тем, что она меня задержала.

Барон побагровел. Барон сжал кулачищи. Верхняя губа приподнялась, как у готового зарычать волка. Я смотрела спокойно и гадала, какова вероятность, что однажды барона хватит удар.

Он распахнул дверь, пропуская меня и Ситу в холл, захлопнул и только тогда позволил себе продолжить:

— Ха! Полагаешь, я поверю, что одна из принцесс явилась в третьесортное ателье?!

— Во-первых, не третьесортное. Во-вторых, Не одни из, а Кара, — полное имя я не выговорю.

— Клевета и фамильярность в адрес Её Высочества принцессы Каранимаисы?!

— Ха! Отец, подайте жалобу царосу, нас рассудят по справедливости.

— Возмутительно! — вмешалась мачеха.

Я не упустила шанс:

— Леди, вы сказали возмутительно, что царос судит справедливо? Осторожнее, леди.

— Что за чушь ты несёшь?!

Барон готов был схватить меня и, как минимум, встряхнуть, чтобы избавить от дури.

Бессмысленную перебранку прервали две гулких удара подряд, будто кто-то ударил небольшим молотком по металлической пластине. Мы все замолчали, а дворецкий устремился к дверям, вышел и, не прошло и минуты, вернулся, приведя за собой служанку Кары.

Девушка стояла с гордо поднятой головой. Обведя взглядом холл, она остановилась на бароне, молча поклонилась, а затем повернулась ко мне и снова поклонилась:

— Леди Милимая, моя госпожа принцесса Каранимаиса приглашает вас на чаепитие завтра, — служанка подала мне конверт с приглашением. — Её Высочество добавила, что всенепременно желает видеть будущую супругу своего брата.

Для разнообразия барон побледнел.

Я кивнула служанке:

— Передай Её Высочеству мою признательность.

Служанка откланялась. Я же победно посмотрела на барона, фыркнула и поторопилась к себе, пока меня вновь не втянули в разборки.

По флигелю я промчалась вихрем. Заглянула к няне, заверила, что я всё помню и очень скоро отправлю её в монастырь. Я уже придумала — попрошу поспособствовать либо Кару, либо напрямую жреца. После няни я уделила внимание Сите, уточнила всё ли в порядке, и она заверила, что да. И, наконец, я поднялась на самый верх. Сахарок возлежал на подоконнике и лениво поглядывал вниз, а жрица увлечённо водила по его белоснежным бокам щёткой. Пара прекрасно проводила время. Увидев меня, Сахарок даже не привстал, покосился и остался лежать. Что же, мне же легче.