Алиса была напугана, вымотана и расстроена, но, что хуже всего, ее пожирала тревога за отца. Что с ним делали эти три года? Сможет ли она его найти? Он был в опасности – это Алиса знала точно. Но теперь она знала еще, что Итакдалия скорее вывернется наизнанку, чем отпустит свою добычу. Это будет непростая задача, поняла девочка. Внезапно вся серьезность положения обрушилась ей на плечи, пригибая к земле. Алиса больше не была уверена, что сумеет спасти кого-нибудь, включая себя.

Девочка потерла лицо и осоловевшие глаза. Собрала буклеты; снова их бросила; снова собрала. Ей страшно хотелось отдохнуть, но на это не было времени. Она умирала от желания искупаться, но на это тоже не было времени. Алиса чувствовала себя грязной и оборванной, но все эти неудобства тускнели перед мыслями об отце. Отце, которого она любила. Отце, который покинул ее, когда она нуждалась в нем больше всего. Отце, который заблудился и так и не смог найти дорогу домой. За эти три года не было ни дня, когда бы она не думала о папе. Когда не нуждалась бы в нем.

Алиса скучала по нему с такой яростью, что порой та надламывала что-то у нее внутри. Скучала по нему и по ним – когда они были вместе. Скучала по тому, как они каждый день спорили до хрипоты.

Он убеждал ее, что она красивая, а она называла его лжецом. Они спорили до тех пор, пока она не сдавалась. Он никогда не позволял ей взять верх, никогда не позволял убедиться в своей правоте. Он сражался за нее яростней, чем она когда-либо сражалась за себя.

Алиса закрыла глаза.

– Ну хватит, – сказал отец, меряя шагами комнату. Он был зол; щеки пылали от гнева, брови сошлись к переносице. – Я не желаю слышать, как ты говоришь о себе подобным образом! Ты чистый холст, Алиса. Никто в целом мире не одарен красками богаче тебя.

Алиса смотрела на него исподлобья, измученная очередным бесплодным спором.

– Тогда где мой цвет? Почему я не похожа на тебя и на маму?

– Алиса, милая, – ответил он, беря ее за руки. – Зачем тебе походить на других? Зачем меняться? Чем менять свою суть, лучше измени взгляд на мир.

– Но как? – с тоской спросила она, обхватывая кулачками его пальцы. – Как мне это сделать, папа?

Он улыбнулся:

– Ты художник, Алиса. Ты можешь раскрасить мир своим внутренним цветом.

Девочка сжала кулаки. Воспоминания затопили ее привычной болью.

Это был момент слабости, но она не стала с ним бороться. Алиса чувствовала, что заслужила его. Когда-то давно она решила, что жизнь – чрезвычайно долгое путешествие, и в дороге она может быть и сильной, и слабой. И это нормально.

Так что она прикусила губу, уронила голову на грудь, запустила пальцы в разлохмаченные, спутанные волосы и позволила себе быть слабой.

И тогда…

Странно, но в этот момент Алиса поняла, что уже целую вечность не переживала из-за своей издевательски-белой косы. По крайней мере, не так, как обычно. В Ференвуде она и шагу не могла ступить, чтобы кто-то или что-то не напоминало девочке о ее никаких волосах и никакой коже. Но не здесь. В Итакдалии было столько поводов для беспокойства, что тревожиться еще и из-за отсутствия красок казалось нелепым. Хотя не только. Какая разница, как она выглядит, если у нее есть цель?

Алиса немного выпрямилась.

Ну и что с того, что Оливер оказался лжецом? Что с того, что она завалила Сдачу? Что с того, что она заблудилась в незнакомой стране и не имеет ни малейшего понятия, как добраться до дома? Она нужна папе, и этой нужде наплевать на ее внешность. Теперь у Алисы была настоящая, важная именно для нее задача, и она не собиралась сдаваться. Она будет сражаться за отца яростнее, чем он когда-либо сражался за себя.

И ничто ее не остановит.

* * *

Алиса успела сделать всего пару шагов, прежде чем ее снова нагнал лисенок.

Он выскочил буквально из ниоткуда и присел перед ней, виляя аккуратным хвостом. Зверек выглядел невероятно милым и склонял точеную головку всякий раз, когда девочка на него смотрела. Алиса сгорала от желания взять его на руки и прямо так отнести домой.

В голове у девочки по-прежнему звучал голос Оливера, который просил ее быть осмотрительней. Она легко могла вообразить его искаженное тревогой лицо и распахнутые от страха глаза. Но Алиса больше не собиралась прислушиваться к советам своего спутника (бывшего спутника!) и была полна решимости доказать, что и сама может принимать мудрые решения.

Поэтому она присела перед лисенком на корточки и почесала его (или ее?) под подбородком. Как и следовало ожидать, медно-рыжая шубка оказалась бумажной, но теплой и приятной на ощупь. Похоже, лисенку ее ласки понравились, так что Алиса еще погладила его между ушами. Зверек довольно зажмурился и шумно обнюхал ее ладонь.

– Привет, Лисик, – сказала Алиса со вздохом.

Лисенок чуть отпрыгнул, укусил ее за подол юбки и сморщил бумажный нос. Девочка рассмеялась, чувствуя, как по миллиметру срастаются трещины у нее в сердце.

Она восприняла это как знак. Может, лисенок как раз был той важной деталью, которую не учел Оливер. Может быть, лисенок появился здесь ради нее.

Что, если он пытается отвести ее к отцу?

Алиса заранее знала, что сказал бы Оливер по поводу этой теории, и даже его воображаемая снисходительность заставила ее рассвирепеть. Поэтому она приняла неожиданное решение.

– Лисик… – начала Алиса. Тот тявкнул и вывалил длинный бумажный язык. – Лисик, ты отведешь меня к папе?

Зверек горячо закивал.

Алиса не удержалась и захлопала в ладоши от восторга.

– Ты же меня понимаешь, правда?

Лисенок снова кивнул.

– И ты мне поможешь? Поможешь найти папу?

Лисенок кивнул еще раз.

Алиса вскрикнула и сгребла его в охапку.

– Спасибо! – бесконечно повторяла она, прижимая к себе шероховатое бумажное тельце. – О, спасибо, спасибо!

Стоило Алисе отпустить лисенка, как он снова принялся скакать вокруг, а потом тявкнул и направился в чащу, оборачиваясь через каждые несколько метров – словно хотел убедиться, что девочка за ним следует. Алиса понятия не имела, куда он ее приведет, но сейчас это было не важно. Ее переполняла эйфория. Она приняла самостоятельное решение! И хорошее решение! Алиса чувствовала, что делает все правильно. Она найдет новый, неизвестный Оливеру путь через Итакдалию. Этому обманщику даже не удалось добраться до папы – что уж говорить о его спасении! Нет, теперь Алиса была уверена, что настоящий ключ – это лисенок.

Этот оптимизм вел ее вперед следующие полчаса. Как выяснилось, лисенок жил довольно далеко от места их встречи, и чем дольше они шли, тем чуднее становился пейзаж вокруг. Алиса полагала, что они все еще в Покое, но уверенность девочки таяла с каждым шагом. На один краткий миг ей захотелось, чтобы рядом оказался Оливер – со своими необъятными картами и еще более необъятным самомнением, – но она быстро подавила это желание. Зачем ей Оливер, если у нее есть лисенок? Лисенок, который обещал найти папу.