Рем снова одарил Оливера улыбкой отеческой гордости.

Алиса съежилась в кресле, чувствуя себя очень маленькой и очень бесполезной.

– О, – только и сказала она.

Оливер продолжал с хрустом листать книгу.

– Ага. Вот он где. – И мальчик постучал (правда, очень осторожно) по открытой странице. Книга снова заворчала, но на этот раз тише. – Карман твоего отца.

Алиса незамедлительно его узнала.

Это был единственный карман на его выцветшем джинсовом жилете. Алиса отлично его помнила, потому что именно в нем папа ушел из дома почти три года назад.

– Оливер, – прошептала она, стиснув руки и не сводя глаз со страницы. – Пожалуйста, объясни, что происходит. Что случилось с папой после ареста? Ему удалось бежать? Он сейчас скрывается?

Рем и Оливер обменялись долгими взглядами.

Алиса закусила губу; ее бедное истерзанное сердце затапливали эмоции, и у девочки уже не было сил вычерпывать их ни ведром, ни ковшиком.

– Что такое? В чем дело?

– Мое дорогое дитя, – мрачно сказал Рем, – твой отец в тюрьме.

Алиса забыла, как дышать.

– И его заключение длится уже очень, очень долго, – добавил Оливер.

– О да, – кивнул Рем. – История, стоящая тысячи печальных слов.

Алиса молниеносно обернулась к Оливеру:

– Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что знаешь, где папа? Ты знал, что он в тюрьме?

Оливер кивнул.

– Когда я был здесь в прошлый раз, то пытался вызволить его честным путем. Я думал, если все сделать правильно… если я буду играть по их правилам… его отпустят. – И мальчик покачал головой. – Но теперь я понимаю, что единственный способ освободить твоего отца – это устроить ему побег.

Алиса сморгнула слезы.

– Значит, мы собираемся сделать что-то противозаконное?

Оливер снова кивнул.

– Ладно, – сказала Алиса, стараясь взять себя в руки. – И что именно нам нужно сделать?

Рем и Оливер не сразу нашлись с ответом.

Наконец Рем подался вперед, внимательно разглядывая сидящих перед ним детей.

– Оливер, ты так и не объяснил Алисе, что от нее требуется? Она до сих пор не знает, зачем она здесь?

– Ну разумеется, я знаю, зачем я здесь, – возразила Алиса. – Я здесь, чтобы помочь отыскать папу.

Рем приподнял бровь:

– Не сомневаюсь в этом. Но неужели ты ни разу не поинтересовалась, зачем Оливеру твоя помощь? В частности, зачем ему твоя помощь?

– Почему, я интересовалась, но… – Алиса осеклась и перевела взгляд на Оливера, чье лицо тут же приобрело оттенок спелого томата. – Ну, – добавила она быстро, – Оливер сказал, что это папа меня позвал. Папа попросил меня найти. Правда, я точно не знаю зачем, – призналась она, потирая руки, – но разве это так уж важно? Папа хочет меня видеть. Ему нужна моя помощь.

Рем снял очки и тяжело вздохнул. Алиса лихорадочно переводила взгляд с него на Оливера, с каждой секундой все больше наполняясь недобрыми предчувствиями.

– Оливер, – произнес Рем с глубоким разочарованием в голосе. – Я не думал, что ты способен на такое жульничество. Тебе следовало честно рассказать девочке о своих надеждах и ожиданиях.

– Каких надеждах? – спросила Алиса, быстро поворачиваясь к Оливеру. – Каких ожиданиях? Что вообще происходит?

Лицо Оливера сменило оттенок с томатного на гранатовый. Как бы упорно Алиса ни сверлила его взглядом, он избегал смотреть ей в глаза. Внезапно девочку охватил ужас. Горло ледяными пальцами сжала паника. Алисе хотелось закричать на Оливера, но она вдруг лишилась голоса.

– Алиса, дорогая, – окликнул ее Рем, снова водружая очки на нос. – Оливер не виделся с твоим отцом. И ни разу не обменялся с ним ни единым словом.

Алиса чуть не упала с кресла.

– Н-но… Он сказал…

– Боюсь, он тебе солгал.

– Нет, – всхлипнула Алиса, бросая на Оливера отчаянные взгляды. – Этого не может быть. Видите ли, я дала нерушимый обе…

Рем покачал головой.

– Оливер никогда не встречался с твоим отцом, – сказал он жестко. – По крайней мере, в Итакдалии. Так далеко ему продвинуться не удалось.

Алиса начала задыхаться.

– Вызволить твоего отца из тюрьмы – хорошая идея, – продолжил Рем. – Затруднение состоит лишь в том, что никто точно не знает, где эти тюрьмы находятся. В Итакдалии их многие десятки, и каждая представляет собой целую деревню, вход в которую строго охраняется. Поэтому в нужную нам тюрьму почти невозможно попасть. Понимаешь? Это не так просто. Алиса? Алиса!..

Но Алиса его уже не слышала.

Оливер ей солгал. А это значило, что Оливер ей лгал. Но как долго? Сколько лжи успело сползти с его змеиных губ? Как ему удалось ее одурачить? И как она теперь сможет ему доверять? Как вообще…

Рем побарабанил пальцами по столу, стараясь привлечь ее внимание.

– Юная леди, – начал он резко. – Вы меня слышите? Я попросил показать ваши туристические буклеты. Надеюсь, у вас есть туристические буклеты. – И Рем нахмурился. – Вы должны были получить их на границе. Если вы находитесь тут без линейки, ваше положение становится неизмеримо хуже.

– Нет, – с трудом выдавила Алиса. – То есть да. У меня есть линейка. И буклеты.

Девочка порылась в карманах и вывалила на столешницу россыпь глянцевых брошюр. Ее трясло от страха, и она больше не смогла бы взглянуть на Оливера, даже если бы захотела.

Рем поправил очки и взял первую (и самую тонкую) из брошюр, озаглавленную:

СПЕРВА ПРОЧИТАЙ И СМЕЛО ШАГАЙ

Кратчайший путеводитель по Итакдалии

Однако стоило Рему открыть буклет, как он сам собой принялся разворачиваться, пока не покрыл весь стол, свесился на пол и вытянулся на добрых три метра в длину. Путеводитель был набран совершенно нечитабельными заглавными буквами и более чем щедро сдобрен восклицательными знаками. Алиса молча порадовалась, что даже не стала заглядывать в другие три буклета:

РАЗГОВОРНИК ИТАКДАЛИИ

Как понимать языки, на которых вы не говорите

СПРАВОЧНИК УМНОГО ТУРИСТА

10 деревень, которые стоит посетить в этом году

и

ШОПИНГ В ИТАКДАЛИИ

Наши лучшие сувениры для ваших лучших друзей

В конце концов, они предназначались для туристов, а уж туристом Алиса себя точно не считала. Скорее она была отважной героиней еще не рассказанной истории.

– Ага, – сказал Рем, постукивая пальцем по семьдесят четвертому сверху абзацу. – Видите? Прямо под списком разрешенных и запрещенных к вывозу товаров. – И он пододвинул буклет к Алисе, чтобы ей было лучше видно.