- ‘О да. Он точно знал, кто такая Шафран Кортни. Он знал ее еще до войны, когда она была дебютанткой, и слышал о ней во время войны. Его точное описание ее было: - “Красивая, смертельно опасная, но ничего, кроме льда между ее бедрами”.

- Очаровательно. Что-нибудь более подробное?

- Нет, но он сказал, что знает человека, который сможет помочь.

Сэр Леонард Минтурн был опытным британским дипломатом, имевшим прочные связи в разведывательном мире.

- Рад помочь, - сказал он, когда Кламмер позвал его. - Молодой Каммингс может сказать о вас только хорошее. Кстати, стоит с ним не расставаться. Когда-нибудь он станет премьер-министром, попомните мои слова.

Еще немного поболтав и выпив крепкого джина, Минтурн перешел к делу.

- В СИС был один старик по имени Браун, он жил здесь с каменного века. Он создал шпионскую сеть в Германии еще до первой войны и все еще был силен, когда началось второе шоу.’

- Его не отправили в отставку? - спросил Кламмер.

Его собеседник пожал плечами. - Осмелюсь сказать, что его официально сняли с учета. Но его все еще видели в этом месте, и, как говорили, он тоже проводил много времени в Кабинете министров. Так вот, наш мистер Браун был одним из тех хитрых старичков, которые все еще положили глаз на хорошенькую девушку, вы, я уверен, знаете этот тип.

- У меня есть все намерения стать им, - сказал Кламмер.

Его собеседник рассмеялся. - Разве не все мы! Во всяком случае, Браун однажды проговорился моему приятелю, что две самые красивые женщины, которых он когда-либо нанимал, были матерью и дочерью. И я думаю, что дочерью была эта Шафран Кортни.

- Неужели? Почему ты так говоришь?

- Потому что мы тоже положили на нее глаз.

- Из-за ее красивого лица?

- Это было частью дела. Другой был ее военный послужной список.

- Ты имеешь в виду ее медаль Джорджа? Мне было интересно, что она сделала, чтобы получить его?

- Управляла пушкой на тонущем корабле. Люфтваффе бомбили корабль к чертовой матери, обстреливая его, бог знает чем. Она оставалась на своем посту, стреляя до тех пор, пока вода практически не стала плескаться вокруг ее лодыжек.’

- Хм, - Кламмер одобрительно кивнул. - Храбрая женщина.

- Совершенно верно, но нас интересовало не это. Вот что она сделала потом.

- Что именно?

- У Шафран Кортни был дядя, Фрэнсис Кортни. Он был паршивой овцой в семье, горько обижался на своего брата Леона, отца Шафран, за его богатство и успех. Фрэнсис отомстил за себя, связавшись с абвером и расписавшись на пунктирной линии.

- Он был предателем?

- Самый худший вид. К счастью для нас, это не заняло много времени, прежде чем Фрэнсис был взорван. Мы вышли на него. Трудное положение для Кортни. Они стояли за то, чтобы член семьи был разоблачен как предатель. Подобные вещи могли разрушить их бизнес-империю. Юная Шафран взяла дело в свои руки.

Дипломат сделал паузу для драматического эффекта. Он глубоко затянулся сигаретой, затушил ее, выдохнул и сказал: - Дядю Фрэнсиса застрелила его племянница. Официальной линией была самооборона. Но это полная чушь. Шафран Кортни выстрелила ему прямо между глаз, как ни крути. Она убила его, чтобы спасти репутацию своей семьи.

- Майн Готт ... ’ выдохнул Кламмер. - Теперь я понимаю, почему она была таким ценным товаром.

- Я скажу тебе еще кое-что. В 1943 году мисс Кортни была отправлена в Нидерланды, чтобы проверить сообщения о том, что ваши парни скомпрометировали там все сети госпредприятия. Она установила, вне всякого сомнения, что практически каждый агент, посланный SOE в Голландию или Бельгию, был схвачен и либо казнен, либо возвращен в поле как двойной агент. Ее нужно было срочно извлечь ...

- Потому что ее информация была такой ценной? - спросил Кламмер.

– Нет, потому что она столкнулась с офицером СС и собиралась быть арестованной за его убийство.

- Извините за выражение, но она похожа на кровожадную суку.

- Я бы не стал спорить с такой оценкой. Но на этот раз это действительно была самооборона. Очевидно, парень из СС пытался изнасиловать ее. Ей это не понравилось. Поверь мне, старина, Шафран Кортни - не та женщина, с которой хочется ссориться.

***

- Боже мой! Даже наши друзья в Германии теперь зовут меня Шульцем! - взорвался Конрад фон Меербах, срывая наушники, которые он носил, снимая закодированные сообщения, которые были отправлены с самых высоких уровней неонацистского аппарата в Германии и получены на мощном коротковолновом приемнике-передатчике, который он держал в подвале под своим домом. – Как будто они забыли меня - настоящего меня.

- Вряд ли, мой дорогой, - сказала Франческа, протягивая ему чашку кофе. - Если бы они это сделали, то не стали бы тебе звонить.

Фон Меербах неопределенно хмыкнул, достал блокнот и начал расшифровку. Коды, которые они использовали сейчас, были по-детски просты по сравнению с почти непроницаемой сложностью связи военного времени. Все старые шифровальные машины давно были уничтожены, кроме того, больше не было станций прослушивания союзников, фиксирующих каждую точку и тире, когда они были отправлены.

Через полчаса он уже поднимался по лестнице обратно в дом. Франческа была на кухне, готовила ужин. Она повернулась, чтобы поприветствовать его, и уже собиралась спросить, о чем говорится в сообщении, когда увидела грозное выражение на лице мужа. Молчание было единственным вариантом, когда он был в таком настроении.

Фон Меербах сел за кухонный стол, взял себя в руки и сказал: - "Мой брат и женщина Кортни посетили замок Меербах и Моторный завод. Они встретились с моей матерью и евреем Соломонсом. Ходят слухи, что они планируют все продать. Замок, фабрика ... От моего наследия ничего не останется. Вся моя работа, работа моего отца, работа моего деда ... все исчезнет. И я ничего не могу с этим поделать. Ничего!

Франческа держала на кухне бутылку шнапса для тех случаев, когда поведение мужа по отношению к ней было невыносимо без алкоголя, чтобы притупить физическую или эмоциональную боль. Она вытащила его из кладовки, где держала между бутылками с уксусом и растительным маслом,