Он спокойно кивнул, перехватил взгляд девушки и вдруг обнял её, тихонько и печально засмеялся:

— Не грусти, Мирослава. Быть может, мы ещё увидимся с тобой. Не знаю, как ты, а я тебя точно узнаю.

Девушка судорожно втянула воздух, сдерживая подступившие слёзы.

Стёпка всё ей объяснил. Он решил вернуться домой, но не просто так, а отобрав у леса то, что тот когда-то похитил. Для этого ему и нужна была помощь Мирославы — теперь она имела силу, позволявшую приказать Лешему вернуть пропавшего ребенка, а своего родного сына забрать обратно.

Стёпка решил заплатить необходимую цену за возвращение мальчика — отдать годы из своей жизни, ровно столько, сколько провел в лесу настоящий сын Филатовых. Когда он говорил об этом Мирославе, она не видела в его взгляде ничего кроме решимости и облегчения. Решение было не простым, но верным.

И всё бы ничего, но было неизвестно — жив ли ещё настоящий Стёпка? Если нет, то лес в любом случае вернёт мальчика, но заберёт взамен другую жизнь. Светловолосый парень, сейчас обнимавший Мирославу, был готов и к этому.

Понимал, что должен был сделать это ещё много лет назад — попытаться вернуть Ирине Афанасьевне настоящего сына, но очень уж крепко полюбил свою новую семью, да и рисковать не хотел. А вдруг она, узнав о существующем способе, сама себя принесла бы в жертву ради возвращения ребенка? Тогда и Стёпка умер бы от горя.

Но всему есть предел, а его лесная душа каждый день тянулась домой, несмотря на то, что он обрёл своё место в мире людей. К тому же, только давняя привычка и сила воли помогали ему терпеть своё новое тело, и не скулить от боли при некоторых движениях. Человеческая одежда до сих пор причиняла ему дискомфорт, поэтому он всегда носил вещи на несколько размеров больше.

Пока Агафья властвовала в лесу, имея влияние на Лешего, тот даже если бы захотел, не смог принять сына обратно и вернуть пропавшего ребенка. Теперь же всё изменилось, а в лице Мирославы обнаружилась необходимая магическая поддержка.

— Я должен попытаться вернуть этого мальчика, ты же понимаешь. — Сказал Стёпка, отстраняясь. — Если всё…если всё закончится хорошо, то я найду способ дать знать о себе. Давай уже, покончим с этим? Помнишь, что делать?

Мирослава кивнула — парень и здесь дал ей подсказку. Как бы, наверное, пригодились эти его подсказки теперь, когда она обладает силой, но Стёпка уже принял решение, и отговорить его она не смогла, да и не была уверена — имеет ли право?

Девушка прошла немного вглубь леса, под кроны деревьев, не испытывая больше страха перед тайгой. Глубоко вдохнув свежий воздух, напоённый сосновым ароматом, она громко сказала, вглядываясь в чащу, куда ещё не успели проникнуть первые солнечные лучи:

— Лесной Хозяин, я призываю тебя исполнить мою волю! Верни ребёнка, которого ты забрал десять лет назад! И прими своего сына, позволь ему вернуться домой!

Ничего не происходило, но, когда Мирослава уже хотела было вернуться на опушку, к Стёпке, густой подлесок возле неё вдруг зашевелился.

Кусты орешника затрепетали, переплелись с малиной и боярышником, вихрь листьев взмыл наверх, закрутившись спиралью. Среди них сформировалось вытянутое бледное лицо, которое Мирослава уже видела раньше — Лесной Хозяин явился перед ней.

Но в этот раз девушка не отступила, смело встретив его проницательный взгляд. Длинная, и почти бесформенная фигура склонилась перед ней в приветствии. На переплетении серебристых ветвей, которые подобно короне венчали голову Лесного Владыки, покачивались хрусталики росы, и Мирослава удивилась тому, что они не опадают.

Голос Хозяина шелестел опавшими листьями и журчанием лесного ручья:

— Я исполню твою волю. — Кивнул он дружелюбно и протянул длинную, сухопарую ладонь в сторону Стёпки, который уже приблизился, минуя Мирославу.

На мгновение их глаза встретились, и парень тепло и ободряюще ей улыбнулся, прощаясь. Затем отвернулся, чтобы взять за руку отца и удалиться, исчезая среди высоких деревьев, которые будто расступались перед ними.

Мирослава долго смотрела им вслед, до тех пор, пока они не исчезли — то ли растворились в воздухе, то ли просто скрылись за деревьями. Но в последний момент ей показалось, будто худая фигура Стёпки изменилась — вытянулась, одежда куда-то исчезла, а вместо неё возник длинный шлейф из листьев, мерцавших серебром.

Она еще немного постояла на опушке, не веря в случившееся. Казалось, будто стоит вернуться в деревню, и где-то там повстречаешь Стёпку. Невозможно было представить, что теперь его там нет.

А когда же должен вернуться тот, настоящий? Может сейчас? Мирослава долго прождала на опушке, но никто так и не появился, и тогда она пошла к Быковым.

Сашка и Надежда Ивановна уже проснулись и позавтракали. Парень, едва увидев девушку, понял, что она чем-то расстроена, но при бабушке не стал расспрашивать.

Мирослава выпила с ними чаю, после чего позвонила в больницу. Там ей сообщили — Глафиру Петровну выписывают завтра, и позвали её саму к телефону.

Бабушка не поздоровалась. Голос её звучал глухо и печально:

— Что же ты наделала, Славушка?

Девушка проигнорировала её слова:

— Как ты? Сказали, что завтра выписывают. Я приеду за тобой.

— Нет! — Поспешно ответила старушка, затем голос её смягчился: — Не нужно, ни к чему. Я хорошо себя чувствую. Вчера все анализы показали, что я здорова — Засмеялась она, но в голосе звучали слёзы. — Мне просто нужно немного времени на то, чтобы подумать спокойно перед нашей встречей…Я не ожидала… такого. Поэтому сама доберусь, ты не приезжай.

— Хорошо. — Согласилась Мирослава. — Но тогда я закажу тебе такси, не нужно трястись по автобусам.

— До нашей глуши дорого обойдётся…

— Не каждый же день кататься будешь, один раз можно. Возвращайся скорее.

Она договорилась с бабушкой о времени и попрощалась, после чего сообщила новость Сашке и Надежде Ивановне. Потом засобиралась домой — готовиться к приезду бабушки, ведь в доме давно никто не убирался, да и приготовить что-нибудь нужно, в службу такси тоже лучше сейчас позвонить, чтобы завтра к назначенному часу уже был забронирован автомобиль.

Сашка пошёл с ней, но вопросов не задавал. Когда они зашли на кухню, он увидел чашки с остатками кофе, и Стёпкину шапку, оставшуюся лежать на стуле.

Мирослава проследила за его взглядом, взяла шапку и прижала её вдруг к груди, со слезами на глазах посмотрела на Сашку, который всё и так понял:

— А вдруг он напрасно ушёл? Вдруг… вдруг ушёл на смерть? — И она рассказала ему всё то, что случилось