— В этом мире не могу. — Согласилась Агафья. — Но в Нави я хожу на своих двоих, как и при земной жизни.

— Вы принесли в жертву этого Поликарпа? — Мирослава взглянула на кости. — Кем он был?

— Предок твой. Мой супруг возлюбленный. — Агафья погладила почти нежно длинную кость, походившую на ребро, а Мирослава в недоумении отступила на шаг. — Он помогал другим ведьмам обретать дар, был сильнейшим проводником между мирами. Хотя, он им и остался.

— Хотите сказать, что за своё бессмертие заплатили жизнью любимого человека? — В голосе девушки прозвучало отвращение, и Агафья это услышала, глянула на неё злобно.

— Жить захочешь — кого угодно отдашь.

— Вы не правы.

— Ты ещё молодая, глупая. После поймёшь всё. Ты станешь сильной ведьмой…

— А может и не стану, но всё равно Вы этого не узнаете. — Пожала плечами девушка. — Я сделаю всё для того, чтобы этот самый дар больше никому не причинил вреда и ничью жизнь не сломал.

— Я узнаю, ведь я — бессмертна, не забывай. — Усмехнулась Агафья. — Конечно же узнаю, и помогу тебе, являться стану, когда позовёшь. И обучу всему, что сама знаю…

— Ага. — Мирослава выдернула из рукава нож, перехватив покрепче, поймала недоумевающий взгляд Агафьи, и выпалила скороговоркой, на одном дыхании, одновременно замахиваясь ножом:

— Серебром заклинаю, замок запираю, лес- навек твой дом, оставайся с миром в нём, слово моё крепко, воля нерушима.

Ведьма поняла всё за секунду до того, как острие ножа пронзило её грудь. Глаза её расширились, недоумевающий возглас слетел с бледных губ. «Кто!?» — Мирославе послышался вопрос в этом возгласе.

Девушка едва удержалась на ногах, потому что соприкосновения ножа и плоти не произошло, рука продолжила движение, рассекая воздух. Со всей силы она вонзила лезвие в трухлявый пень, и поняла — получилось.

По руке тут же поползли длинные тени, те самые, похожие на змей, которые до этого вились у ног Агафьи, но они тут же растворились, а в ладони почувствовался жар.

Мирослава отступила на несколько шагов, вытирая руки краем кардигана, хотя на них не осталось никаких следов или грязи.

Она вдруг поймала себя на мысли, что начала чувствовать всё иначе — как будто перед ней распахнулась некая дверь, которая прежде скрывала от неё тайны мироздания.

Она чувствовала, что смогла запереть то зло, которым являлась Агафья, но не уничтожить. Чувствовала, как по лесу разливается некий зов, радостный клич, недоступный простому человеческому уху.

Оглядевшись, она совсем в ином свете увидела окружающий её мир — сейчас она чувствовала каждую травинку, каждый камень, понимала их суть и силу.

Обернулась к Саше, и в районе его груди увидела то, о чём он говорил — что-то тёмное клубилось там, затаившись. Но эту тьму, будто в оковах, сдерживал свет, который исходил от парня — чистый, сильный. Он ещё долго сможет бороться со злом внутри себя, возможно — всю жизнь.

Возможно, чья-то тёмная воля или душа пришла следом за Сашкой из мира Нави. Возможно, познав суть своей силы, Мирослава позже сможет избавить его от этой тьмы, но не сейчас, нет.

— Что с тобой? — Он увидел её странный взгляд, обнял, оказавшись рядом. — Всё…всё ведь получилось, да?

Она кивнула.

— Со мной что-то происходит, Саша. — Прошептала она. — Я….я чувствую себя иначе. И очень устала.

— Не пугай меня, Мира. — Он провёл ладонью по щеке девушки. — Идём домой?

Она снова кивнула и поплелась следом за ним.

Мирослава очнулась задолго до рассвета. Всё что помнила о вчерашней дороге домой — половину пути Саша нёс её на руках, потому что она буквально валилась с ног и чувствовала себя так, будто вот-вот потеряет сознание.

Она оглядела уже привычную Сашкину комнату, полежала, прислушиваясь к себе. То, чувство, охватившее её в лесу, почти пропало. Почти, потому что теперь она знала — её восприятие мира изменилось. Она может видеть то, что недоступно простым людям. Интересно, у всех ведьм так происходит? Нужно будет спросить у бабушки…

Вспомнив о бабушке, она застонала в отчаянии, села на постели, потянулась к телефону, но посмотрела на время- слишком рано для звонков.

В недоумении уставилась на дату, высветившуюся на экране смартфона. По всему выходило, что она проспала сутки.

Очень хотелось услышать бабушкин голос, узнать, что она в порядке. Последние несколько дней она ни разу ей не позвонила — не до этого было. Что же, позвонит, когда больница откроется, а пока есть время подумать, осознать.

Девушка тихонько вышла из дома, прошла мимо летней кухни, заглянув в окно- Сашка спал на диване, она решила не будить его. Хотелось побыть одной в бабушкином доме.

Мирослава улыбнулась, мысленно поцеловала парня и вышла за калитку, свернув в проулок между домами.

В доме она не стала включать свет — время близилось к рассвету и поэтому и без того можно было разглядеть все предметы.

Девушка побродила по комнатам, больше не чувствуя прежнего страха оставаться здесь одной. Она надолго задержалась на кухне, возле стола где бабушка занималась травами.

Теперь Мирослава видела их по-другому, видела суть, чувствовала — какую траву нужно применять в определённой ситуации. Она не могла объяснить откуда у неё взялись эти знания, они теперь просто были с ней и всё.

Вдруг в углу раздался шорох. Мирослава спокойно посмотрела в ту сторону, и легко улыбнулась, когда из темноты появилась низенькая мохнатая тень с большими жёлтыми глазами.

Домовой замер посреди кухни, а затем с достоинством поклонился девушке.

— Здравствуй, Домовеюшко. — Она вспомнила как бабушка называла домового. — Спасибо за то, что предупредил об опасности. Жаль, что, всё вовремя не поняла, не поверила сразу в то, что ты существуешь.

— Так то…это.. — голос был вполне человеческим, шелестящим, шамкающим. — Ты тогда не ведающей была, не могла увидеть и понять толком — тоже. Сейчас — другое дело.

— Я изменилась?

— Отчасти. — Кивнул домовой и по-хозяйски вскарабкался на табурет, уселся, свесив босые ноги и нахохлившись. Увидишь такого мельком, боковым зрением — и примешь за большого чёрного кота, а обернёшься, чтобы рассмотреть — тот уже и пропал. — Теперь ты можешь видеть незримое, повелевать можешь.

— Кем повелевать? — Не поняла Мирослава, облокотившись на стол, разглядывая домового.

— Да всем, что с природой связано и нашим, незримым миром. Этим ты, я чую, в прабабку пошла.

— Ты знал её?

— Да уж конечно. Я-то тут издревле живу, много кого повидать успел. Надежда — светлой души человеком была, она и матушку Глафиру обучила хорошо, по-доброму.

— А Агафью знал?

Домовой скривился, зафырчал:

— Нет, дед мой знавал, от