– А ты что думаешь на этот счет?

Я вижу в боковом зеркале, что подруга смотрит на меня.

– Как по мне, это глупо.

– Глупо? – удивляется Бэйкер. – Это испанский стыд! Как на такое можно вообще согласиться? И как такие шоу собирают рейтинги?

Я закатываю глаза:

– Ты не можешь осуждать людей за то, какие передачи они смотрят.

– Я никого не осуждаю. Но такие шоу заставляют нас деградировать.

– Нет, – парирую я. – Такие шоу помогают нам понять, как люди приходят к тем или иным отношениям.

– Там нечего понимать. Просто богатеньким тетенькам нравятся молоденькие мальчики, а мальчикам нравятся деньги тех самых тетенек.

Он настолько уверен в своих суждениях, что мне хочется ударить его чем-то.

– Там снимаются обычные люди, а не «богатенькие тетеньки», – передразниваю я его.

– То, что ты их не знаешь, не значит, что они не богаты.

Он начинает меня бесить, и я бью его в плечо. Но он никак не реагирует, будто ничего не чувствует.

– Хватит быть таким самоуверенным засранцем! Ты даже не смотрел это шоу.

– Я не говорил, что не смотрел.

Я изумленно поднимаю брови. Такого я точно не ожидала от него услышать.

– Так вот какие шоу смотрит Аарон Бэйкер! – Алекса начинает смеяться, и я вместе с ней.

– Стоп, – успокаивает он нас. – Я видел лишь первый выпуск, и то отрывками.

– Не ищи оправданий, Аарон, – все еще смеюсь я. – Тебе теперь не отмазаться. Но ты не переживай, мы сохраним твой секрет.

– Чертова Мелани со своими шоу…

Мне сейчас не послышалось? Он сказал «Мелани»?

– Мелани? – тут же спрашиваю я.

– Да, – отвечает он, ни на секунду не отрывая взгляда от дороги. – Она любит смотреть такие дурацкие шоу. Ну а мы с Ноа просто становимся свидетелями некоторых моментов.

Я замолкаю, обдумывая сказанное им. Значит, Мелани часто бывает у них дома, и, видимо, они проводят много времени вместе. И, будто читая мои мысли, Алекса задает Аарону вопрос:

– Вы давно знакомы с Мелани?

Аарон ни на секунду не задумывается.

– Семь лет. Мы познакомились, когда учились в старшей школе. Она тогда переехала в наш район и никого не знала. И я был первым, с кем она познакомилась.

От его слов во мне разгорается странное чувство. Это что, ревность? Какого черта?

– Ого, это круто, – восхищается подруга. – У меня не осталось друзей среди одноклассников и школьных приятелей.

У меня тоже. Как оказалось, все они были предателями.

Когда на горизонте появляется незнакомый нам с Алексой бар, я поворачиваюсь на Аарона. Он паркует машину.

– И что это за место? – спрашиваю я.

– Вы же хотели что-то новенькое? Прошу.

Поблагодарив его, Алекса выскакивает из машины и устремляется в бар. Я же не спешу. Открыв дверь, я замечаю, что Аарон глушит мотор, и вопросительно смотрю на него.

– Не оставлю же я вас одних в незнакомом месте.

Только не это!

Я хватаю сумку и, громко захлопнув дверь, направляюсь в бар, пока он кричит мне в спину ругательства.

Иди ты к черту, Бэйкер!

Я сажусь за столик рядом с Алексой и сразу же подзываю официанта.

– Лонг-Айленд, пожалуйста.

Подруга смотрит на меня, широко открыв глаза от удивления, но когда замечает в дверях Аарона, лишь усмехается и заказывает «Секс на пляже». Официант уже собирается уходить, но тут рядом появляется Бэйкер и тоже сразу делает заказ.

– Банку безалкогольного пива.

Парень кивает и уходит забивать наши напитки, в то время как Аарон садится рядом со мной. Я хочу отодвинуться от него как можно дальше, ближе к стене. Но, осознав, что это будет выглядеть странно, бросаю эту затею.

– Может, позвать ребят? Кассандра и Майк как раз хотели встретиться с нами, – напоминает Алекса.

– Давай, а я наберу Ноа.

Пока подруга и Аарон разговаривали с друзьями, официант принес нам наши заказы. И как только первый глоток алкоголя обжег мое горло, мне показалось, что вечер будет не таким уж сложным, как казалось на первый взгляд.

Музыка в этом баре намного лучше, чем в «Ярко-черном», и интерьер тоже неплохой. В общем, мне здесь нравится больше, чем в нашем баре.

– Почему вы устраиваете тусовки не здесь? – оборачиваюсь я к Бэйкеру. – Мне здесь очень даже нравится.

– Я не знаком с владельцем этого бара, – отвечает он и делает глоток пива. – Да и далековато от кампуса. Ну и еще это место слишком приличное.

Согласна, место слишком приличное. Вряд ли владелец согласится запустить сюда толпу студентов, которые оставят мусор и беспорядок после себя.

Я делаю большой глоток коктейля и чувствую, как тело начинает расслабляться. Надеюсь, я смогу самостоятельно дойти до своей комнаты.

Когда к нам присоединяются Кассандра и Майк, я повторяю свой заказ. Хотя мне уже достаточно. Я замечаю, как Аарон переглядывается с Алексой, и делаю ему выговор:

– Я вообще-то не слепая, Бэйкер, – закатываю я глаза. – И знаю меру для себя.

В ответ хоккеист молчит. Он делает глоток безалкогольного пива из бутылки, которую заказал в самом начале, и игнорирует меня.

Как же он бесит! Почему нельзя хотя бы взглянуть в мою сторону? Я вообще-то с ним разговариваю. Но мое раздражение усиливается, когда я замечаю Ноа в компании Мелани.

– Всем привет, – широко улыбается она.

Мелани садится рядом с Аароном, а Ноа – на стороне Кассандры, Майка и Алексы.

– Кто что пьет? – интересуется Ноа, изучая барную карту.

– Почему мы раньше здесь не собирались? – спрашивает Кассандра. – Здесь намного лучше, чем в нашем баре.

Официант приносит мой заказ.

– Мне то же самое, что и у нее, – указывает Мелани на меня.

Брови Ноа взлетают вверх.

– Может, не…

Но она перебивает его:

– Мне уже не четырнадцать лет, Ноа. Я большая девочка и знаю, что хочу, – и девушка снова смотрит на официанта. – Так что мне то же, что и у нее.

– Банку колы, – не глядя на официанта, говорит Ноа.

Записав наши заказы, парень уходит, а за столом начинаются споры.

– А ты чего молчишь, Аарон? – возмущается его брат. – Ничего не скажешь?

Аарон пожимает плечами:

– Она права, Ноа, ей не четырнадцать лет.

Мелани показывает Ноа язык, и тот начинает нервно смеяться:

– И ты говоришь, что ты взрослая?

Несмотря на предвзятое отношение к Мелани, я заступаюсь за нее. Так сказать, женская солидарность.

– Тебе есть двадцать один? – спрашиваю я.

Мелани кивает.

– Ей двадцать один, она уже совершеннолетняя и может делать все, что ей захочется. Так что ты можешь только возмущаться, Ноа, – и я победно улыбаюсь ему.

Ноа замолкает. Он откидывается на спинку